Книга Встреча по правилам и без, страница 29 – Мари Ардмир

— Я не опускала.

Она начала собирать свой расклад не глядя. Это очень плохой знак, прямо говорящий: тетушка так спешит скрыться, что даже очередность выпавших карт ей более не важна. Я не смогла припомнить, когда такое ранее случалось, и в тревоге поднялась из кресла.

— Приммина Таурус, в девичестве Огги, признавайтесь, что вы уже сотворили или наобещали?

— Не называй меня так!

— Не уходите от ответа, и я не буду вас так называть, — сообщила ей, но результата не добилась. Сборы тетушки ускорились. Делать нечего, я ускорила свой рассказ.

— Дамиан подвел всех нас под суд, а себя под выжигание дара… для того, чтобы защитить «честь» печально известной нам вертихвостки Эллинор Гроверон.

— Малыш полюбил!

— Согласно браслета на ее руке, он любит чужое! И прежде чем вы рискнете малыша защищать, скажу — дневник с секретами Огги хранился у этой девчонки.

Она спрятала карты в колоду, а колоду в карман халата, затушила сигару, вместе с пепельницей переместила ее на поднос, который я вовремя перехватила.

— Как у нее?!

Дрогнувшие руки старшей родственницы нервно вцепились в карманы халата. Скрутили их.

— Не стоит так пугаться, у Гроверон не было допуска. Дамиан не запрашивал разрешения на брак ни у меня, ни у… — договаривать не пришлась.

Тетушка зажмурилась, и этим сказала все, о чем желала умолчать. А поднос все-таки упал. Только уже из моих рук.

Осколки собирали вдвоем, сохраняя перепуганное молчание — мне было страшно спрашивать, ей отвечать. И тем не менее когда на полу остались немногочисленные крошки, осколки и горсть табака, я нашла в себе силы, чтобы вдохнуть, досчитать до пяти и отстраненно поинтересоваться:

— Когда Дамиан просил о вашем содействии?

— Менее четырех недель назад…

Я закашлялась, хотелось бы сказать от пыли, но по факту от ужаса. Перед глазами пронеслись страшные картины громких преступлений, расследований, судов, полного банкротства и пожизненного заточения.

— И все это время она могла использовать записи и разработки нашего пра-пра-пра?.. — Я судорожно сглотнула, старясь убрать сипение.

— Дамиан просил менее четырех недель назад, но ш-шар отправил благословение лишь вчера, с-сразу после того как вернул твои письма, — запинаясь пояснила тетя и в подтверждение своих слов указала на три смятых конверта, неприкаянными лежащих у стойки для перчаток и зонтов.

— Вчера? Неужели утром? Тогда, вероятно, я вовремя ворвалась, и Гроверон не успела скопировать проклятья. — Надежда в моем голосе звучала натужно.

Дорогой браслет на руке девушки наш Дамиан не смог бы себе позволить, плюс вел он себя не как жених. И похоже, благословения просил для того, чтобы открыть для девушки дневник и получить с нее дивиденды. Впрочем, я склонна думать, что это именно она поставила в условие дневник, чтобы пожать свои плоды. Но сорвалось! Чему я очень рада.

— Д-д-думаешь? — К дрожащему голосу Примм добавились дрожащие руки, щетка и совок выпали из них.

— Уверена. — Я подняла инструменты и, опасаясь за здоровье родственницы, твердо произнесла: — Тут нет вашей вины, тетушка. Это было стечением обстоятельств. Поэтому прошу вас, не берите все на себя.

Быстрым взглядом оценила ее несчастный вид, вздохнула и решительно взялась за сметание мусора и прояснение истин.

— Хорошо, если уж винить, то Дамиана! Это ему понравилась мерзавка Гроверон и это он тайно обратился к вам. А можно винить меня! Ведь это я надеялась, что сорванец повзрослел и вручила ему дневник. — Взгляд на тетю, взгляд на пол. Ей определенно полегчало, но недостаточно. — Можно скинуть ответственность на моего брата, что так недальновидно оставил Дамиана на наше попечение! Или сразу на Мириам! Как мать, после развода она могла бы не уезжать. И если уж так пошло, то в целом они могли бы не встретиться и не жениться! Понятия не имею, кто их свел.