Книга Мой инфантильный супруг, страница 12 – Анна Денира

Замужняя жизнь началась неплохо. Я не беру в расчет дни моей горячки, из-за которой я пребывала в бреду и из-за которой в Дасинке начали вспоминать мои любимые цвета, чтобы сколотить мне красивый гроб. Отнюдь. Я лишь смотрю на череду похожих друг на друга дней и понимаю, что, должно быть, эта рутина не так уж и плоха. Не по нраву мне встряски да всполохи, поворачивающую указательную стрелку жизни в ином направлении. Многие жалуются на эту скуку, называют бренным существованием, не понимая особую прелесть в том, что ты уверен в завтрашнем дне. Моя жизнь расписана, как общественные повозки в городах. Странька в неё, правда, спустился, как дохлый голубь, которого в небе подстрелили. Уж дюже неожиданной свадьба вышла. Но прелестной рутины она не изменила вовсе.

Это утро ничем не отличалось от двух других. Усевшись на перевернутое ведерко, я перебирала собранный дасинский лук. Он на репчатый лук похож, только шейка у него крупнее и собирают его раньше. Корешки у него длинные, их и приходится ножичком срезать после того, как лучок на солнышке подсохнет. Рядом со мной, усевшись прямо на сухую землю, сидела Феноила. Та на огороде своем лук не растила, у дочки её на него аллергия была, а потому мне помогала, дабы я ей потом один мешок отдала. Сама-то она его сильно любит. Целыми сковородами жарит. Слева от меня, надрываясь и пыхтя, трудился муженек, вооружившись тяпкой. Пропалывать грядки странька не умел вовсе, уже два куста картошки мне зарубил. Пользы от него, как от колорадского жука. Но уж дюже рвется помогать, да и опекой своей донимает. Справа в сторонке, где раньше лук рос, совокуплялась Пани моя с бычком, которого Вешка мне обещалась привести. Потому атмосфера сегодня была даже романтичная.

— А она конфету в рот всунула и носится с ней. Я ж говорю, ты, доча, конфетку-то прожуй. Подавишься, а потом лекаря тебе звать придется, укол тебе делать будет. Ну, пугать её пытаюсь. И шо ты думаешь? Посмотрела на меня и дальше понеслась.

— Бабуля моя со мной никогда так не церемонилась, — я громко чихнула, кивнув муженьку, что подорвался желать мне здоровья, — о, правду, видишь, говорю тебе. Она, ежели видела, шо я дурню творю, просто говорила мне: «Ты умрешь». Она меня этой фразой когда-то разбудила даже.

— Бабуля твоя женщина золотая. Она ж с родителями в другую деревеньку перебралась?

— Да, хотя до последнего не хотела. Но этот домишко маленький, ей деваться было некуда.

Феноила понимающе кивнула. В Дасинке избушки небольшие и построены причудливо, словно их плотники с похмелья делали. Но да нам не жаловаться: есть крыша над головой, и хорошо. Слева послышался жалобный хруст. На землю полег третий куст картошки.

— Гулял бы сейчас да цветы нюхал! Шо ты, вредитель, мне урожай портишь! — вытерев пот со лба, я, прищурившись, посмотрела на Лоинела. Солнце светило прямо в глаза.

Странька виновато понурил голову.

— Не ругай ты его, — Феноила тепло улыбнулась, — он, как может, помогает.

Не стала я говорить, что так дети обычно помогают. Так помогают, что потом только хуже становится. Да ведь и желание помочь зарубить не хочется. Вон как старается. Каждую лишнюю травинку убирает.

Подружки мои Лоинела нахваливали. Когда я в горячку свалилась, он от меня не отходил, сам травы лекарственные молол, компрессы холодные ставил. Вешка, держась за сердце, сказала, что такое серьезное лицо у него в жизни не видала. То вечно харя придурковатая, а тут аки лекарь местный: и все умеет, и все знает. Это мне покоя-то и не давало. Таинственным муженек оказался. В постели опытен, развратен и ненасытен, лекарства делать умеет, хотя никому до того дня ничего не рассказывал, да и лицо то, что я на свадьбе увидала, всплывало в голове. О себе странька ничего не говаривал, на все мои вопросы лишь лыбу давил али в лес уматывал, а потому я решила на дело это…махнуть рукой. Не хочет и не надо. Не мне чужую душу теребить. Что мне на его прошлое смотреть, ежели он мне сейчас, гад этот колорадский, картоху рубит!