Книга В самом Сердце Стужи. Том IV, страница 111 – Александр Якубович

Мне потребовалась целая бессонная ночь, полная смятения и рассуждений, прежде чем я решила, что мне делать дальше. Передо мною встали две непростые задачи.

Первое — я больше не могла мириться с тайнами моего мужа, какой бы природы они не были. Впервые со своего второго перерождения я доверилась мужчине, доверилась искренне и без остатка и более я не могла позволить каким-то домыслам пьяного дружинника разрушать это доверие.

Счастье требует тишины — старая присказка, которая отлично отражала суть нашего с Виктором союза. Никто не смеет сомневаться во мне, никто не смеет сомневаться в моем муже. То, что сказал Арчибальд — не просто сомнение, это прямое обвинение Виктора во лжи столь огромной, что я ее якобы не смогу вынести. Вот только я давно уже перестала верить словам людей, и в особенности словам мужчин, а стала смотреть лишь на поступки и дела. Если самый елейный и шелковый в своих речах человек жесток с прислугою или животными, то и речи его не стоят и медной четвертушки. Справедливо и обратное: сбивчивые, смутные и непонятные слова могут быть скрашены благородством и последовательностью дел. Виктор обладал грозной внешностью и внушающей животный страх силой, он временами был скуп на объяснения и более добивался от меня догадываться о смысле его слов, чем прямо говорил о чем-либо. Но все это с лихвой компенсировалось благородством его дел, так что я, глядя на фигуру своего мужа, видела в первую очередь именно его дела, а не его слова.

Второе — это разобраться с самим Арчибальдом. Как случилось в отсутствие мужа во время его поездок в Атриталь и к охотникам зимой, я осталась в замке за единственную хозяйку, так что пришла пора наводить порядки твердою рукою, как того требуют обстоятельства.

И начала я именно с Арчибальда.

— Грегор! — мой окрик прокатился по замковому двору подобно волне, заставляя вздрагивать как мужчин, так и женщин. Редко они слышали от меня подобный тон, и он обычно не сулил ничего хорошего.

— Миледи?.. — Оруженосец моего супруга отошел от группы бойцов, которым что-то объяснял, и почтительно склонил голову, приложив кулак к груди.

Удивительно, как повернулась моя десятая жизнь. Мужчины, в крутости нрава которых не могло быть никаких сомнений, ведь все они были опытными воинами, ветеранами и в прошлом наемниками, вздрагивали при звуке моего голоса и почтительно склоняли голову. Не потому что иначе понесли бы наказание от власть имущих — они сами здесь были властью, ведь как дружина уважает лорда, так и лорд зависим от мнения дружины — а потому что за неполный год я сумела завоевать доверие и уважение этих людей. Для них склонить голову перед женщиной более не было обременительной обязанностью, как если бы им приходилось кланяться пред придатком к их командиру и лорду, а скорее они принимали эту необходимость за честь. Ведь я была достойна того, чтобы они служили мне, так же, как они служили моему супругу.

— У меня есть к тебе дело, — заявила я, игнорируя всякие приличия и обращаясь к Грегору прямо и без предисловий, как обычно это делал мой муж. — И захвати еще людей. Надежных.

Оруженосец, бросив за плечо короткий взгляд, подозвал к себе троих бойцов, не слишком утруждаясь выбором исполнителей. Впрочем, почему бы и нет? Каждый человек из дружины Виктора был надежен, глупо было бы ждать, что кому-то будет отдано особое предпочтение.