Книга В самом Сердце Стужи. Том IV, страница 114 – Александр Якубович

В глубине души я надеялась, что Арчибальд сломается, не выдержит и лишний раз докажет, что более не способен быть управляющим. То, что наговорил мне мужчина в порыве злости, то, какие сомнения его слова могли породить в моей душе, услышь я это еще три-четыре месяца назад, было непростительно. Злоба и обида — это личный выбор человека. Арчибальд был зол на мир и обижен на свою судьбу, но таков был его путь, который ему предстояло пройти. И вместо того, чтобы воспользоваться милостью Виктора, чтобы вцепиться в возможность остаться при власти и в почете, продолжить свою работу управляющим надела, он предпочел жалеть себя.

Это был его последний шанс одуматься, последний шанс на то, чтобы сохранить свое место. И если Арчибальд им не воспользуется, я сделаю все для того, чтобы Виктор поступил с ним так, как он того заслуживал — выгнал без содержания, с единоразовой выплатой последнего жалования.

Потому что вечно держать руку протянутой нельзя. Особенно, если в эту самую руку в итоге пытаются плюнуть.

Вечером, когда я все еще занималась работой с документами и даже зажгла ради этого дела свечи, в дверь кабинета скромно поскреблись.

Это нельзя было назвать стуком. Именно поскреблись.

— Проверь, кто, — бросила я, кивнув Лили открыть дверь.

Моя служанка бросилась вперед, запуская в кабинет посвежевшего, но все еще немного зеленоватого Арчибальда.

— Миледи, — неловко поклонился заместитель.

— Лили, зайдешь через час в покои, а пока свободна, — кивнула я служанке.

Девушка молча поклонилась и вышла в коридор, мы же с Арчибальдом подождали, пока шаги в коридоре окончательно не стихли.

Все это время я внимательно изучала лицо мужчины.

Волосы ему распутали, отмыли и завязали в привычный хвост, бороду тоже остригли и привели в порядок. На Арчибальде была свежая рубаха и штаны, очевидно, с чужого плеча, потому что правый рукав не был завязан, а аккуратно подложен, чтобы не повредить ткань. На лице — опрятная повязка через голову, закрывающая пустую глазницу, которую пошили для Арчибальда сразу как, как он вернулся из плена в Херцкальт. Заместитель выглядел болезненно, но вполне живо, словно и не было возлияния, продлившегося несколько недель.

— Ты знаешь, что должен был сделать, еще по возвращению из Атриталя, — серьезно сказала я, глядя мужчине прямо в лицо. — Должен был вернуться к обязанностям, которые возложил на тебя мой муж, Арчибальд.

— Миледи, я… — попытался начать мужчина.

— У тебя нет права сейчас говорить, ты уже достаточно сказал вчера, — резко перебила я заместителя. — Калека ты, одноглазый или безрукий, да хоть безголовый! Ты должен был выполнять приказы своего лорда, пока находишься на службе! Или ты уже отрекся от своего звания?

Арчибальд сжал челюсти от таких слов, но голову не опустил. Продолжал смотреть на меня уцелевшим глазом, даже не моргая.

— И касательно твоих слов, которые ты столь едко выплюнул вчера, — продолжила я, совершенно не жалея чувств искалеченного мужчины. — Ты должен радоваться, что на место вечно пьяному зверю пришел тот, кого я называю своим мужем. Или ты думал, ты первый пытался мне рассказать о том, какие у вас были порядки до последнего рейда? В самом деле?

Это была истинная правда. До того, как на несоответствия в поведении моего мужа указал сам Арчибальд, я многое услышала от того же Эрика.