Книга В самом Сердце Стужи. Том IV, страница 20 – Александр Якубович

Все было бы намного проще, если бы этот разговор вел старший Мордел и Виктор, а не купчиха и я. Мужчины проще признают старшинство и проще подчиняются, нам с Сев в этом плане было намного труднее. Она видела перед собой молодую девицу, которую насильно выдали замуж за вчерашнего наемника, а я — жадную купчиху, которая считает себя намного умнее и мудрее. Сев Мордел правильно заметила, что глубина моей неприязни к купеческому сословию не соответствует моим годам. Но полностью соответствует прожитым мною жизням.

Девять раз я видела голод и мор, которые прокатились по Халдону, и девять раз я наблюдала, как купцы набивали карманы и держали зерно, продавая в самые лютые времена хлеб почти по весу серебра, игнорируя страдания людей, игнорируя мучительные смерти вокруг себя. За девять перерождений я пропиталась искренним, невероятным презрением ко всему купеческому цеху, ведь где бы я ни оказалась после восхода кровавой луны, вели они себя всегда одинаково. Забирали у людей последнее, сидя на запасах зерна, гноили хлеб в ямах, лишь бы не продать задешево тем, у кого они и так отобрали всё, что есть. И управы на них не было, даже королевская власть не могла толком бороться с купеческой алчностью, которая в полной мере проявилась в самые тяжкие для Халдона и его народа времена.

Так что как бы Сев Мордел не прятала глаза, каким бы вкрадчивым голосом не говорила и как бы не била себя кулаком в грудь, убеждая, что Херцкальт — ее дом родной, я прекрасно знала, что будет дальше. Точнее, что было бы с наделом, если бы не пришли мы с Виктором. Едва бы пошли неурожаи, и Легеры, и Морделы, и Ламары, и другие купеческие семьи тут же задрали бы цены на хлеб до небес. Не отставали бы и купцы из Атриталя, и купцы, что поставляли хлеб с юга… Каждый бы стремился урвать свой кусок.

Так что нет, в честность и искренность намерений Сев Мордел я не верила. Даже если женщина сейчас говорила от чистого сердца, даже если она верила в собственные слова, эта маска приличий слетит с нее после первой же засухи, обнажив жадный оскал зверя по имени «купец».

Как же жаль, что я не могла все как есть рассказать Виктору! Мой муж почему-то больше доверял «деловой хватке» купцов, чем слову чести, не понимая, что эта самая хватка может сомкнуться железными пальцами на его же горле. Пока Морделы были смирными и даже переманили на нашу сторону Ламаров, но долго ли это продлится?

Однако же когда купчиха ушла, я решила, что все складывается не так и плохо. Во всяком случае, пока Морделы действовали именно так, как предсказывал мой муж — искали свою выгоду. И сейчас купцам было выгодно, чтобы мы отбились от нападок атритальцев, в чем бы они не заключались. Даже вложиться в мельницу предложили, если нам нужны финансы! Последним предложением, кстати, стоило бы и воспользоваться. Только не ссудою брать, а чтобы купцы вложились в мельницу безвозвратно, а своё получали уже с прибылей помола. А то нам возврата серебра жди не пойми сколько лет, а им живи на всём готовом…

Ко сну я отошла поздно, много ворочалась. Полная луна насмешливо заглядывала в открытое окно и светила на пустую кровать через полупрозрачный балдахин, лишний раз напоминая мне, что очередной месяц, который бы я могла потратить на вынашивание наследника для Виктора, мы с мужем потратили в пустую. Я торопила Виктора как могла, да и сама торопилась — даже по совету мужа перестала пить вино и пиво, а перешла на травяные отвары — но вот подобного же рвения от супруга не наблюдалось.