Книга В самом Сердце Стужи. Том IV, страница 40 – Александр Якубович

Я же осталась сидеть за столом, сжимая в руках остывающий стакан чая и гоняя по кругу одни и те же мысли.

Желая успокоиться, я хотела выведать у дружинника, насколько хорош в бою мой муж. А вместо этого получила странный рассказ про откровенно глупую удаль во время рейда. А еще узнала, что Виктор был не дурак выпить вина.

Вот только я железно знала, что мой муж не пьет до захода солнца, даже пиво, что совершенно не вязалось с рассказом Эрика.

Очередная нестыковка в истории жизни Виктора Гросса меня хоть и тревожила, но одно я поняла точно: после удара по голове мой муж взялся за ум и начал действовать намного осторожнее. Либо эти истории вовсе чистый вымысел и он всегда был таким. Возможно, он и сейчас пойдет в первых рядах, но теперь за его спиной стоит не только дружина, но и Петер, а сам Виктор будет действовать осмотрительно.

А об остальном мне остается только молиться Алдиру, пока я буду вышивать военный гобелен.

Мы шли по землям барона Фитца уже несколько дней, но пока никакого сопротивления не повстречали, хоть объявление войны по всем правилам было отправлено соседу почтовым голубем за моей подписью и подписью и печатью королевского стряпчего.

Да, я бы мог отправить послание гонцом, чтобы выиграть время и напасть внезапно, но господин Камус заявил, что такие действия королевскими властями не приветствуются, ведь требования объявить междоусобицу для решения конфликта выполняются лишь формально.

Так что пришлось отправлять голубя.

Я всю дорогу судорожно думал, как мне выполнить ту часть плана, которую мы обсудили с Эрен, и при этом сохранить жизнь Арчибальду. В послании было четко указано, что если заложник будет казнен или изувечен, то наша война перейдет в непримиримую фазу. А значит, мы будем воевать до полного истощения сил одной из сторон. Или до физического устранения одного из воюющих лордов.

К моей удаче мы уже начали запасать зерно на будущий голод, который предсказала кровавая луна, так что даже если люди Фитца начнут разорять поля Херцкальта, надел протянет всю осень и зиму на припасах. Я же смогу нанести ущерб южному соседу несравнимо больший — пахотные земли у него обширнее, стояло несколько скотоводческих и свиноводческих ферм, имелась торговая пристань. Сжигать и грабить целей было в достатке, так что Фитцу провоцировать меня казнью Арчибальда совершенно не с руки.

Что не отменяло моих планов касательно мельниц соседа.

Эрен в своей жестокой расчетливости была совершенно права. Хоть моя жена и презирала купцов, но рассуждала она категориями будущих выгод крайне ловко, как опытная хозяйка надела. И ударить по мукомольным центрам, чтобы замкнуть на своей потенциально простаивающей мельнице весь хлеб не только Херцкальта, но и хлеб соседей — отличный план. Но сжечь мельницу будет недостаточно, ведь поставить новое здание и изготовить валы и механизмы, которые делались, в основном, из местной древесины — дело пары месяцев. Но вот если я уничтожу или украду жернова, это будет совершенно другой разговор.

Хотя термин «украду» тут неуместен. Я веду феодальную междоусобицу, а значит всё, что я возьму на землях соседей, можно будет считать военным трофеем. Не я обеспечил мне Casus Belli, высокомерно полагая, что сумею без проблем раздавить две дюжины воинов, а барон Фитц.