Книга В самом Сердце Стужи. Том IV, страница 43 – Александр Якубович

Взял я на испытания и горшочки с консервами, которые плотно уложили на вьючных лошадей в седельные сумки мои бойцы, переложив хрупкий груз тканями и другими вещами. Чем больше мы двигались, тем четче я понимал, что текущий формат хранения не самый удачный и надо переходить хотя бы на толстое стекло.

Перед переходом границ надела мы уже один раз сытно позавтракали теми самыми консервами, что бойцы восприняли чуть ли не с восторгом. Нежное, хорошо посоленное волокнистое мясо вместо гадкой солонины, которую приходилось грызть в рейдах и на переходах. А если есть время в котле каши сварить? Так это вообще пиршество получается, а не простая солдатская еда! А то, что такое блюдо можно перевозить по летней жаре, а приготовлено мясо и вовсе было еще в холода… Я ловил на своей фигуре удивленные взгляды дружинников во время приема пищи, но ничего не отвечал. А вот Грегор, который заведовал в замке консервным цехом, светился как начищенный самовар. Оно и понятно, ведь эти консервы, в основном, плод его трудов, а не моих. Я так, организовал и пошел другими делами заниматься…

Подошли мы к мельнице на третий день нахождения на землях барона Фитца. Конечно же, местные нас уже давно обнаружили и, думаю, доложили в город, что барон Гросс движется на юг, но это можно было принять за попытку упереться лбом в городские стены, чтобы вызвать Фитца на честный бой.

Интересно, как вообще представлял мои действия барон? Что я буду брать приступом шестиметровые стены Атриталя? Или соберу две штурмовые башни, в которых нас бы и сожгли? Или просто пойму всю тщетность борьбы и позволю барону Фитцу меня обезглавить?

Чем дольше я размышлял над этой ситуацией, тем четче понимал, что живым меня видеть сосед не хочет. И если у него появится возможность, он обязательно отправит меня на тот свет, и ничего у него не дрогнет, и никаких мыслей о цеховой аристократической солидарности не появится.

Мои парни действовали четко, ведь все, что надо, мы уже обсудили. С собой у нас было пара сосудов с ламповым маслом, ветоши по сумкам хватало, как и пустых глиняных горшочков, которые выбросить рука не поднялась. Так что быстро разлив масло по горшочкам, замазав горловину свежей глиной и обмотав всю конструкцию чуть промасленной ветошью, мы получили с десяток зажигательных мини-снарядов.

Ничего нового в подобной конструкции для моих орлов не было, единственное, что некоторые нервничали, ибо в междоусобицах отряд не участвовал уже довольно давно, нанимаясь чаще в королевские рейды, потому что платили лучше, да и в качестве дружинников это были первые столкновения.

Наемник всегда может сбежать, дабы сохранить свою жизнь. Его будут осуждать, но не слишком сильно и не слишком долго. А вот дружиннику бежать некуда — ты дал присягу, и если предашь ее, то прослывешь предателем и станешь преступником. И если до этого момента путь назад был, то как только первые языки пламени коснутся строений на мельничном дворе, междоусобная война перейдет в активную фазу.

Да, перед нами раскинулся целый мельничный комплекс, за которым мы наблюдали из небольшой ивовой рощицы на берегу реки.

Здание мельницы стояло на самой воде, по-моему, даже, частично на сваях. Довольно большое колесо водяного привода, едва-едва опущенное в воду, лениво вращалось. Причем неизвестно, это был холостой «разомкнутый» ход, или на мельнице сейчас шла работа.