Книга В самом Сердце Стужи. Том IV, страница 65 – Александр Якубович

У меня же до возвращения мужа было много работы. Нужно было выбрать место, где повесить военный гобелен, а еще начать вышивать варианты герба, чтобы получить знак рода до конца года. Нужно придумать и еще что-то, например, начать приготовления к большому пиру, славящему победителей.

Самое главное в сокрытии правды — не только стройно солгать, но еще и смешать вымысел с другими значимыми событиями. Чтобы потом никто не мог найти концов или упомнить, что же происходило на самом деле, ведь каждый человек запомнит что-то одно. Кто-то — сражение с бароном Фитцем, кто-то — грядущий разгром купцов Атриталя, а кто-то — пир в честь барона Гросса и его возвращения с дружиной в Херцкальт после похода. И сейчас от моей подготовки зависело, как много вариантов воспоминаний об одном и том же дне будет у людей, как долго мы сумеем скрывать то, что Петер, как выразился мой муж, является тем самым оружием, которое просто не должно существовать.

— Вы не имеете права! Не имеете! Не посмеете! Я требую королевского суда! Немедля!

Купец Албан в прошлую нашу с ним встречу произвел на меня впечатление хитрого и властного человека. Сейчас же, стоя на городской стене и наблюдая за истерикой этого немолодого мужчины, наблюдая, как он извивается ужом, пытаясь выкрутиться из стальной хватки моих парней, я подумал, что не так уж он был и хорош. Просто очередной наглый делец, который возомнил себя местным царьком.

Когда вчера мы подошли к стенам Атриталя, а я вышел вперед с цепью барона на груди, волоча на поводу десяток пленников — городская стража даже не поверила своим глазам. Я же сослался на имя короля Эдуарда, требуя впустить нового лорда, пока короной не решено иного. А в случае неподчинения действия горожан будут расценены как предательство и бунт против королевской власти.

На совещание с местным стряпчим и открытие ворот у городских жителей ушло меньше двух часов — за это время королевский представитель, видимо, вразумил цеховиков и прямо сообщил, что за бунт каждого третьего жителя, вне зависимости от пола и возраста, вздернут, а остальных — отправят в королевские крепостные. Ведь если цепь настоящая, они должны были мне подчиниться. Да даже без нее, если я официально объявил междоусобицу и при этом убил барона Фитца, то становился владельцем всего его имущества. Пока или если корона этому не воспротивится. Так что подчиниться требованию северного соседа в моем лице было для атритальцев лучшим решением.

И когда ворота все же открыли, я стал делать то, что делает любой победитель — наводить свои порядки. Прямо сейчас это выражалось в том, что к городским воротам, за которыми собрались самые любопытные жители Атриталя и округи, волокли последнего запланированного к казни преступника — главу купеческой гильдии Атриталя, купца Албана.

Писарь гильдии, два заместителя Албана и еще несколько человек, которые свидетельствовали против Арчибальда и моих парней у королевского стряпчего и их имена были записаны в протоколе разбирательства, уже болтались в петле. Вообще, найти все участников, вольных или невольных, не суть важно, было довольно легко. Купцы, следуя своей цеховой привычке, оформили все необходимые для ареста документы, чтобы в дальнейшем у чиновников из Патрино не возникло лишних вопросов.