Книга В самом Сердце Стужи. Том IV, страница 63 – Александр Якубович

Фитц хоть и не мог похвастаться серьезной родословной, но он был потомственным дворянином, в отличие от Виктора. В глазах других лордов мой муж выскочка, не заслуживающий доверия и уважения, так что за убийство лорда Атриталя нам будут мстить из той самой аристократической солидарности, о которой я когда-то говорила супругу.

Но как выкрутиться из подобной ситуации? И что делать дальше.

Я отложила верхнюю страницу и продолжила чтение.

'Петер согласен с моими доводами. По нему не видно, но белокурый жрец угнетен, все же, он никогда не был в реальном бою, а его первое сражение оказалось бойней, которая впечатлила даже моих опытных бойцов, не говоря о молодом препозиторе. Он старается держаться, но я прекрасно понимаю, что Петер вряд ли когда-нибудь снова возьмет в руки цеп и наденет броню, только если я не смогу найти к нему подход или убедить в том, что мы поступили правильно.

Сделать же последнее будет крайне непросто. Эрен, честно говоря, я бы не желал описывать тебе все те ужасы, которые случились во время сражения с дружиной Фитца, да и не стоит тратить на эти мерзкие слова бумагу. Тебе достаточно знать, что подобного никто из моих бойцов не видел до, и, мы все надеемся, никто не увидит и после этой битвы. Сдавшиеся нам в плен дружинники сделали это не с достоинством и даже не чтобы сохранить собственную жизнь. Скорее, они были настолько скованы ужасом, что банально не могли удержаться на ногах. Сам же я продолжал сражаться лишь потому, что меня подстегивал гнев, который я испытал при виде изувеченного Арчибальда. И я совершенно не горжусь тем, что сделал.

Хотя нет, это не стоит называть сражением. Это была массовая казнь, так правильнее описывать то, что случилось с дружиной барона Фитца. Да, используя власть Петера и силу бога Алдира, мы казнили четыре десятка мужчин, думая, что сражаемся с ними. Осознание происходящего пришло слишком поздно. Так что не знаю, стоит ли просить Петера вновь участвовать в боевых походах, во всяком случае, если это будет еще одна междоусобица.

Я и сам не уверен, хочу ли я вновь увидеть нашего белокурого жреца рядом, зная, на что способно его слово'.

Прочитанные строки оказались мрачными, почти зловещими, а отсутствие деталей только усугубляло ситуацию. Я чуть позлилась на моего мужа, который вместо того, чтобы говорить прямо, решил нагнать в своем послании тумана, но быстро одернула саму себя.

Виктор нежен и заботлив, и уверен, что мне едва-едва исполнится двадцать лет. Он не может знать, что моя душа давно окостенела и что, строго говоря, я не считаю свершенное нашими мужчинами на поле боя чем-то отвратительным или ужасным. Скорее, атритальцев постигла божественная кара за то, как они поступили с Арчибальдом, двумя другими дружинниками и всеми жителями нашего надела. Я точно знала, что если бы Алдир считал все происходящее неправильным, противоречащим его замыслу, он бы просто проигнорировал молитву Петера и не даровал бы силы моему мужу и его дружине свершить то, что они свершили.

По всей видимости, они были так поражены произошедшим, что ни Виктору, ни Петеру эта простая мысль в голову не пришла. Когда мужчины вернутся в город, мне следует серьезно поговорить с обоими, убедить, что свершившаяся жестокость была не их личным произволом, а божьей волей и карой, которую ниспослал на Фитца лично Алдир. Вот и всё, что требовалось знать в этой ситуации.