Книга В самом Сердце Стужи. Том IV, страница 79 – Александр Якубович

Но почему тогда мой муж говорит столь жуткие вещи?

Я осторожно подняла взгляд и посмотрела на хмурое лицо Виктора. Сейчас мой муж, будто бы читая с листа, перечислял все то, что он и его дружинники сделали с бойцами барона Фитца. Перечислял без лишних эмоций, сухо, словно пересказывая с чужих слов. Слова Виктора попадали ко мне в уши, но проходили мимо сердца — я тоже была отстранена от ужасов бойни, которую учинили дружинники Херцкальта благодаря благословению Алдира, изо всех сил пытаясь понять, о чем же таком проговорился мой муж.

— Вот примерно все так и произошло, оставшиеся в живых побросали оружие и сдались в плен, — подытожил мой муж. — А Петер после боя молчал еще не меньше часа, даже когда исцелял те царапины и легкие раны, которые парни умудрились получить по собственной неосторожности.

Я не успела, момент был упущен. Блуждающий взгляд Виктора сменился цепким, ясным взором, которым мой муж всегда смотрел на мир. Если я даже задам мучающий меня вопрос, скорее всего, получу одну из обычных шуточек, с помощью которых барон Гросс уходил от ответа на неудобные вопросы.

Пир прошел так, как я и ожидала — весь Херцкальт гудел, словно осиное гнездо, едва ли не до рассвета следующего дня. Хоть на дворе уже стояла середина лета, и приближался сезон жатвы, ночи все еще были короткими и теплыми, так что люди, которые праздновали в главном зале и на замковом дворе, потихонечку перетекли через ворота на рыночную площадь, где гуляния продолжались до тех пор, пока празднующие могли стоять на ногах.

По моему приказу на вине и пиве не экономили, а к моей щедрости добавилась и щедрость купцов Морделов — когда выпивка стала кончаться, Сев Мордел лично вышла на рыночную площадь, командуя полупьяными грузчиками, которые тащили на себе бочонки с вином из купеческих запасов.

Умом я понимала, что купчиха специально придержала выпивку, чтобы выставить себя спасительницей гуляний, но сердиться на нее я не могла. Все же, Морделы внесли огромный вклад как в защиту города на время отсутствия Виктора, так и в подготовку к праздничному пиру, при этом не претендуя ни на трофеи, ни на славу барона Гросса. Так что пусть купцы запомнятся хотя бы тем, что не дали пламени пьяной гулянки угаснуть раньше срока.

Пир получился столь шумным еще и потому, что в самом начале, когда поднимали первые кубки за победителей, Виктор встал и объявил, что согласно традициям половина материальных трофеев, то есть всё, за исключением казны Фитца, будет разделено между дружинниками в награду за верность и бесстрашие, с которым мужчины отправились на войну.

Это был хороший ход, который мы предварительно обсудили с Виктором в покоях. Ничто так не мотивирует наемников, как звонкая монета, и пусть члены отряда Виктора присягнули ему на верность, но эту самую верность лучше подкреплять тугим кошелём. Так как всяких тканей, гобеленов и мебели было вывезено из замка Фитца столько, что нам двоим хватит на три жизни вперед, лучшим решением оказалось разделить добычу с людьми Виктора.

Кроме этого, не был забыт и финансовый вопрос. Каждый из бойцов получит по целому внеочередному жалованию, причем не по «городской», малой ставке, как называл ее Виктор, а по счету военного похода, то есть по полторы серебряных фунта на человека.