Книга Роззи. Стать счастливой. Часть 2, страница 102 – Лира Алексахина

На утро Альберта передала хозяйке записку от неизвестного. Открыв ее в постели и прочитав, Розалинда после долго смотрела в пустоту.

«Ты мне — я тебе.

Режинальд Овиндж не вернется.

Сторонись Марису. У Клариссы появился некий артефакт против Овинджей, действия не знаю.

Спасибо, что не испортила все на балу.

Будем живы — встретимся.

Не прощаюсь. Лика».

* * *

Незадолго до войны с гномами

Тусклый свет угасающей звезды слабо освещал край небесной тверди, крутой обрыв в голодную пустоту чернильной бездны, пояс астероидов в воздухе, две неподвижные фигурки и огромный черный шар.

Эллария устало откинулась на спину, вытерев капли пота, стекающие по лицу. Атор сгорбившись от бессилия сидел на камне, согнув одну ногу и положив голову на колено.

— Я выжата. Хочешь, не хочешь, теперь связаны крепче некуда. Отец и Мать не простят… Пожалуй, спущусь в храм, подпитают. И тебе не помешает восстановиться. Огмиос свихнулся, дохлый ты ему не противник.

— Убирайся.

— Пошшшел ты, — ответила сестра, мгновенно испарившись.

Атор взглянул вперед. Огромный черный шар, сужающийся внутри до окружности в десяток шагов, надежно охранял пленницу, отрезая любые контакты с внешним миром. Ни одна молитва, ни одно жертвоприношение, ни одна мысль, ни одна капля силы не дойдут до адресата.

Эллария откопала старый манускрипт в архивах отца, место предложил Атор, часто сбегавший подумать в одиночестве после случая с братом. Внутри юноши завозилась чернота, почуявшая слабость носителя, острый приступ боли заставил согнуться пополам. Неведомая тварь, словно зараза, смогла частично пробиться в сознание, вытащив на поверхность нужные эмоции.

Через некоторое время все дети собрались в одном месте. Ни сладкие речи Гестеда, ни вкрадчивые призывы Элларии, ни колкие издевки Атора не помогали убедить остальных начать вторую игру. Обведя взглядом притихших, Атор презрительно бросил:

— Ссыкуны, — и испарился.

— Куда он? — хмуро отозвался Суцелл.

— Да ко мне, договорились, — лениво ответил Гестед. — Выпьем и выпустим пар.

— Чего тогда сам здесь? — нервно спросила Эпона.

— Путь один начнет, как бы не прибил в процессе, — отшутился Гестед.

Эллария завела старую песню о пересмотре сфер влияния, вовлекая в дискуссию каждого. Спор и выкрики набирали обороты. Все почувствовали «это» одновременно, падая на пол, чтобы взлететь и гореть в жгучем желании отомстить. В каждом из них вскипели частицы черноты, ширясь и множась, захватывая носителя все больше.

— Предатель! — заорал обезумивший Суцелл и… испарился.

В это время на совете королей, созванном недавно коронованным Роджером Бошаном, Уильям I все больше распалялся о недопустимом поведении гномов, об их жадности и несметных богатствах, предлагая силой заставит подгорный народ поделиться.

— На своих землях давно повысили налоги. И они платят! Плевать, что начали сбегать и меньше торговать! Часть человеческих семей и дружественные рода, влиятельные на других землях, тоже притесняют бородатых! Если выступим единым фронтом, создадим одинаковые условия повсеместно, им некуда будет бежать!

— Довольно, — грубо оборвал речь Эдварт Солсбери, отец Нормана, король Брихейна.

Но не успел договорить, комнату на секунду накрыла темнота, а когда снова стало светло, появился никем не замеченный дополнительный участник. Нити подчинения прошивали каждого насквозь, кроме преклонившего голову Филиппа. Черные ленты извращали сознание и волю людей, вытаскивая наверх и многократно увеличивая самые худшие качества.