Книга Любаша, страница 37 – Лира Алексахина

Было и смешно, и досадно. В отсутствии Хильды за дом отвечала я, который того и гляди, вот-вот раскатают по бревнышку на память. Помощь пришла неожиданно — на огонек заглянул Руперт, посланный Джонатаном, проследить все ли в порядке. Увидев творившуюся вакханалию, здоровяк понимающе усмехнулся, и попросил испечь сырники, которые недавно ел капитан.

— Уж очень хвалил, — хитро улыбнулся спаситель, явно отсылая подальше.

Не знаю, как он их собрал в кучку, что такого волшебного сказал, но, когда вышла через пол часа сообщить о готовности еды, в комнатах царили тишина и порядок. Лишние ушли… почти все.

— Тут добровольцы, — Руперт указал на группу девушек в сторонке, — очень хотят помочь… в этом доме. Найдешь, чем занять или отправить на нужды городка?

— Дааа, — радостно закивала. — Найдуу….

И столько предвкушения было в моем голосе, что бабоньки засомневались в своем искреннем желании, но выразить протест не успели — здоровяк объявил меня начальством на две туи над всеми в этом доме, кроме Велдона, как и пара крепких солдат, оставленных для пригляда и помощи со сложными работами. Тех, кто ослушается как сегодня, ждал перевод на самые грязные работы.

— Теперь корми, хозяюшка, — с нетерпением попросил Руперт, мгновенно стушевался, поняв, что ляпнул, откашлялся. — В смысле…

— Да пошли…те уже, — рассмеялась. — Помогите остальным пожалуйста, скоро вернусь, — обратилась к женщинам.

Руперт ушел, сытый и довольный. А для остальных все только началось… Шальные мысли, бродившие в голове, получили возможность воплотиться в жизнь. «Мне бы только суметь!» — говорил Вовка из мультфильма из тридевятого царства, и я была с ним солидарна.

Два дня капитан приходил, когда на небе во всю расцветали созвездия, прямой наводкой валился в кровать и вырубался, не имея сил поесть. За это время потеряли двоих несмотря на то, что все шли на поправку каким-то чудесным образом. Велдон пообещал разобраться, но после выздоровления всех пациентов, а до этого работал на износ, черпая себя до дна.

Была одна закавыка: всякий раз, когда пациент уходил за грань, Камилла была рядом. Это казалось подозрительным только мне. Выгнать из-за личного отношения было нельзя, спрашивала. Посему приходилось варить настои и еду молча, сцепив зубы, чтобы не ляпнуть чего. Нервничала, оттого периодически собирала углы, резалась, царапалась, что-то роняла.

Женская бригада, как прозвала помощниц, работала без продыху, периодически меняясь с сиделками. Камиллу не вовлекали. Люди думали — привилегия от капитана, правда была проста — меня от нее воротило. Пришлось даже присесть, подумать, но точно не ревность. Впрочем, женщина была только в выигрыше, имея время заниматься своими делами.

На третий день, выяснив, что хотела, и основательно подготовившись, пошла к начальству как гора к Магомеду, вооружившись ужином для отвода глаз. Постучала, вошла после дозволения. Внутри работала неизменная троица. Молодой парень оказался личным секретарем Мюррея.

— Доброго вечера, господа, — глазки в пол.

Стою, жду, когда разрешат подать голос. Олаф вдолбил: аристократы — важные птицы, коим и являлся капитан. Всякая шушара безродная, вроде меня, не имеет права болтать, пока не дали высочайшую отмашку.

— Что случилось, Люба? — встревоженно спросил капитан, оторвавшись от бумаг.