Книга Любаша, страница 9 – Лира Алексахина

Вопрос остался без ответа.

Черное и белое смешиваются, рождая тона и полутона. Люба остро ощутила одиночество, ибо оказалась лишней точкой за пределами треугольника, хотя всю жизнь полгала, что является одним из концов отрезка.

Они молча шли, погруженные в тяжкие думы.

Вокруг кипела жизнь. Молодая пара самозабвенно целовалась у всех на виду. Бойкий парень зазывал покупателей в скромную палатку, пестревшую от мелочей. Бригада дворников во всю трудилась над уборкой зеленой полосы, загаженной добросовестными горожанами на пикниках и посиделках.

Как грибы после дождя, то тут, то там, сидели старики, все как один, презрительно осуждая девушку в смелой мини и ярком топе на высоченных каблуках, уверенно идущую по дорожке. Не заметить было сложно.

В личной иерархии предпочтений Любы после любви к мужу стояла любовь к детям. Значит, Василий, как минимум, признает мальчика. Трос любви, идущей из сердца, размочалился до пары ниточек. О максимуме думать не хотелось. Не сейчас.

Частный сад выгуливал детей, одетых в одинаковые кислотно-желтые формы дорожников со светоотражающими элементами и большими черными буквами «Ромашка», которые не увидел бы только слепой. Воспитанники, как и полагается, лезли во все щели, заставляя нервничать двух воспитателей все сильнее. Не выдержав, взрослые собрали таракашек и повели в ближайшее кафе — подарить себе пятнадцать минут тишины, а детям мороженое. Столики на улице споро сдвинули. Разноцветные носки на маленьких ножках нетерпеливо болтались взад-вперед похлеще ветряков, предвкушая сладкое.

— Давай тоже присядем, — попросила Мария Вениаминовна. — Тяжко…

— Конечно! — спохватилась внучка.

Светлана уже подхватывала старушку с другого бока и вела к плетеным креслам.

В ожидании заказа Люба внимательно рассматривала ветхое одноэтажное здание, волей неизвестного чиновника получившее вторую жизнь. Легкий косметический марафет, подлатать крышу, новые двери-окна — площадь для общепита готова.

«Вот бы и мне получить второй шанс», — горько подумала Люба, старательно сдерживая слезы. Бабушке ни к чему видеть отчаяние, ей еще тащить груз вины, который внучка, к сожалению, не сможет снять.

Тук. Тук. Тук.

Ноги ощутили слабую вибрацию, будто глубоко под землей забилось чье-то огромное сердце. Посуда тревожно зазвенела, предупреждая глупых людей, которые испугались, замерли, но никуда не сдвинулись, вернувшись к своим занятиям после пятиминутной тишины.

— Хочу уйти, — внезапно встала Мария Вениаминовна. — Не спокойно мне.

— Уже прошло, — попыталась успокоить внучка.

— Помоги, мне! — повысила голос старушка.

Молодая стажерка раздраженно закатила глаза. Чаевые проплыли мимо кармана. Пришлось уносить посуду и меню обратно. Зря только приветливо улыбалась.

Светлана помогла дошаркать подопечной до ближайшей скамейки, к которой ползли минут десять, и спешно открыла сумку. Старушка была взволнована, надо дать препараты.

— Что-то не так, — оглядывалась по сторонам, растирая морщинистые руки, старая женщина.

— Все хорошо, — Люба обхватила ладонями лицо бабушки, заставляя посмотреть на себя. — И у тебя, и у меня. Посмотри, со мной все в порядке. Не расстраивайся так пожалуйста, начинаю бояться за те..

— Я еще не впала в маразм!!! — гневно процедила Мария Вениаминовна, уперев руки в боки.