Книга Заклинатели снов, страница 24 – Эля Рин

— А вы, лейри Лаймо? Тоже слышали Всадника и его войско?

Я вздернула подбородок, сглотнула и покачала головой:

— Нет.

Нелегко быть особенной. Во всем. Даже в наведенной Сновидцами иллюзии.

— Кого же вы услышали?

— Герольда. Он дудел в рог, и сначала это было просто громко, и звучно, а потом превратилось в музыку…

— …Которая, казалось, играет на самых глубинных струнах вашего сердца, а потом зовет вперед и вверх, и кажется, что еще немного, и за спиной вырастут крылья? — Запфир Кройст горько улыбнулся.

— Да, — прошептала я.

— Я тоже его видел. Когда-то очень давно, — лейр куратор резко отвернулся от нас и щелкнул пальцами. Светильники в классе стали гаснуть один за другим. — Не вижу повода тянуть с обучением. Именно вы, заклинатели, будете честью и лицом Академии на Турнире в этом сезоне. Так что больше дела, меньше пустых разговоров.

Я сжала в кулаке крошечный недоделанный ловец снов и замерла, словно степная мышь, которую накрыла тень ястреба. Время слов и теорий миновало, настало время действий, когда придется проявлять силу и храбрость… Ни того, ни другого у меня не было.

Темные тени поднимались с пола одна за другой. Некоторые обращались в призрачные фигуры, которые выглядели грозно, но при этом не причиняли нам вреда. Пока. Другие же обретали пугающе достоверные формы. Становились людьми, животными, насекомыми, пугающими межвидовыми гибридами.

“Почему я вижу в темноте? — растерянно прошептал внутренний голос. — Ведь свет… он погас. Почему я так явственно все различаю?”

Откуда-то из-за спины послышался крик. Я вскочила из-за стола, развернулась и увидела, что один из заклинателей раздобыл откуда-то — наверно, создал из дрожащих, неверных форм мира снов — факел с пламенем багрового цвета. Огонь шипел и плевал искрами, и кошмары шарахались от него, как от клинка пробуждения…

— Взгляните лучше туда, лейри Лаймо, — лейр Кройст взял меня за плечи и повернул в сторону. Туда, где за дымной пеленой, за серыми клубами пыли складывалась тонкая, бумажная дрожащая фигура. Казалось, тронь ее пальцем — и рассыпется. Только вот от неё тянуло такой тоской, таким ужасом и отчаянием, что эти темные волны, казалось, захлестывали меня, мешали дышать и грозились упокоить на дне. на самом дне самого глубокого сна.

— Вот ваш личный кошмар, лейри Лаймо, — прошептал Кройст. — Пришло время изыскать оружие, чтобы с ним сразиться.

Я вдруг почувствовала, что во рту пересохло, словно я провела целый день на жаре без воды. Ни разлепить сухие, вмиг потрескавшиеся губы, ни вскрикнуть. Фигура моего кошмара подплывала все ближе и ближе. Медленно, неотвратимо. Она была похожа на ту самую, что впервые напугала меня еще дома, и после встречи с ней я надолго заболела… И ведь тогда страшный сон не дошел до меня! Просто показался в саду. Что же будет теперь? Что же теперь будет, когда он так близко? Он. Плачущий призрак моего одиночества, шуршащий голос которого поднимался раз за разом и обрушивался на мой испуганный разум.

Тебя никто не любит.

Никогда не полюбит.

Ты никому не нужна.

Ты обуза.

Странная. Дурная. Слабая.

Предназначение и судьба? Пустые слова!

У тебя нет дара. Это проклятие.

Ты умрешь сегодня, при первом же столкновении со сном лицом к лицу.

Ты не сможешь.

Не справишься.