Книга Заклинатели снов, страница 1 – Эля Рин

— Смотри на меня, — сказал куратор.

Я скользнула взглядом по его виску, по щеке, по шее, по дрогнувшему под кожей кадыку. Нервно сглотнула. Никогда еще мы не стояли так близко.

—  Не просто на меня, — добавил он. — Смотри мне в глаза, и только в глаза.

Качнулся еще ближе. Взял меня за подбородок, твердо и уверенно, как будто тысячу раз раньше повторял это движение. Я невольно подняла глаза, и взгляд замер на его губах. Они были так близко, как будто Запфир собирался поцеловать меня. Наши лица, они были все ближе и ближе…

—  Только мне в глаза. Если ты отведёшь взгляд или отвернёшься хотя бы на мгновение, я не гарантирую, что ты переживёшь эту ночь.

Я вздрогнула и наконец посмотрела в его глаза. Такие же пронзительно голубые, такие же прозрачные, как у меня и у всех проклятых королевства. У всех заклинателей снов.

Казалось бы, ничего необычного… Ведь у моих однокурсников были такие же. Но именно сегодня, впервые, эта бездонная голубизна заворожила меня саму, и я утонула в глазах своего куратора. Из-за чего пропустила первую волну кошмаров.

Через два или три удара сердца я краем взгляда поймала какое-то движение. Тени. Призраки. За спиной, и справа, и слева, они роились и подбирались все ближе…

— Смотри только на меня, — повторил Запфир. — Иначе нам конец. И не только нам.

Я не помню, как появилась на свет. Конечно, такого о себе никто не помнит.

Зато я хорошо помню тот день, когда родился мой брат. Первое, что спросила мать, оправившись от родов:

— Какого цвета у него глаза?

И когда отец с улыбкой ответил ей: «Карие!», она выдохнула с облегчением.

— Слава небесам! Наконец у тебя появился настоящий наследник.

Я стояла рядом и слышала все, но в мою сторону она даже не смотрела. Не важно, было ей уже тогда плевать, или она осознанно вычеркнула меня из сердца, или просто думала, что по малолетству я не пойму ничего… Но я всё поняла.

Мой брат — настоящий наследник, потому что он не проклятый, у него карие глаза. А я — не настоящая, пусть и старшая дочь, отрезанная ломоть, потому что глаза у меня прозрачные, ярко-голубые, а это значит, что меня коснулось проклятие дворянских родов Инилерина.

Сначала я не понимала, почему дети из городка, на краю которого стоял наш дом, не хотят играть со мной. Дразнятся. Гримасничают и убегают. Или даже швыряют камни. Кричат… издалека, так безопаснее.

“Вали отсюда, голубоглазая!”

“Утро тебя развей!”

“Ночная ведьма!”

“Сноедка!”

И взрослые тоже обходили меня стороной, смотрели с опаской, держались подальше. Да что там, даже мать ни разу не поцеловала меня на ночь, сколько я себя помнила. В момент отхода ко сну я была всегда одна, одна в запертой комнате, на кровати с холодными ветхими простынями и плоской подушкой. Сначала я думала, что так и надо, ведь я не знала, что бывает иначе.

Но потом, когда появился брат, я поняла, что может быть по-другому. Что некоторых детей обнимают, их укачивают, когда они не могут заснуть, им поют колыбельные песни. Несколько раз я специально прокрадывалась к спальне брата, чтобы подглядеть, как мама целует его в лоб на ночь. Или просто держит за руку и сидит рядом.

Я изо всех сил старалась быть лучше, чтобы меня любили. Старалась помогать всем и во всем, быть удобной, искусно вышивать, танцевать, хорошо учиться грамоте и счету, запоминать гербы дворянских семей и историю королевства, словом, обрести все те знания, которыми должна обладать девушка из знатного рода, пусть и обедневшего. Я пыталась делать все идеально. Лишь бы отец мне улыбнулся, лишь бы мать обняла. Но, кажется, что чем старше я становилась, тем больше они от меня отдалялись.