Книга Заклинатели снов, страница 5 – Эля Рин

— Не волнуйся, дорогая, — словно прочитала мои мысли лейри Кигана. А возможно, она просто была наблюдательной, что неудивительно, имея такие стрекозиные глаза. — Сейчас мы проверим, что там у тебя с даром, и определим тебя на факультет.

— Мне нужно будет что-то сделать… со сном? — осторожно спросила я. — Понимаете, я ещё ни разу… То есть я видела его только однажды, но я ведь не знаю заклинаний, или жестов, или как нужно действовать…

— Нет-нет, милая, — покачала головой лейри. — Ничего показывать сейчас не надо. Свойство твоего дара предопределено с рождения. Сейчас мы выясним, какой это именно дар, а дальше уже поможем тебе развивать и пестовать его.

Лейри Кигана отвернулась к старому приземистому комоду и выдвинула оттуда большой плоский ящик. И тихо проговорила:

— Интересно, кто из тебя получится? Проводник, архитектор или заклинатель?.....

Повернувшись ко мне, лейри Кигана поставила ящик на стол и тут же сняла с него крышку. Я даже не успела рассмотреть, что там нарисовано. Осталось только смутное, смазанное впечатление. То ли цветы, то ли звёзды, то ли снежинки, то ли срез калейдоскопа: многоугольные, перетекающие друг в друга формы, Словно из сна. Но я успела подумать о них лишь совсем чуть-чуть, потому что в следующий миг застыла и, кажется, даже рот открыла от восторга и удивления. Передо мной на чёрном, словно ночь, бархате лежала россыпь драгоценных камней.

Сначала мне показалось, что их положение случайное, но потом я поняла: это вовсе не так. Каждый покоился в своей выемке, и порядок их повторял звезды в созвездии Мотылька, что виднелось над горизонтом лишь в самые холодные зимние месяцы.

Камней было семнадцать. Ровно столько же, сколько и искр в созвездии, названия которых я знала наизусть, ведь изучение астрономии тоже входило в обязательную программу для дворянских детей. Пожалуй, самое бесполезное и одновременно одно из моих любимых занятий. Ведь звёзды… они были такие красивые. Но главное, они не просто освещали тёмный свод неба, они дарили людям его красоту в безлунные ночи, вдохновляли смотреть вверх и делать тот самый шаг от страха перед опасной чернильной тьмой к бесконечному восторгу.

Все драгоценные камни хранили в себе разные оттенки синего. От прозрачного, белого с легким голубым тоном до темного, почти фиолетового. Кажется, сама тьма изливалась из него.

— Проведи над ними рукой, — сказала лейри Кигана.

— Хорошо.

Я осторожно протянула ладонь над ящиком и вдруг услышала странный звук.

Кажется, камни пели. Они звенели, словно струны, играя чудесную мелодию. Каждый раз, когда я смотрела на звёзды в детстве, мне казалось, что, умей они звучать, их музыка была бы именно такой. Это была песня далёких миров, песня, что звала за собой. Она говорила не с разумом, она говорила с душой, призывала расправить невидимые крылья, не бояться ничего, отринуть сомнения. Она звала и просила тянуться к ней…

Ой!

Я почувствовала, как подушечку указательного пальца обожгло словно ледяной искрой. Стряхнула наваждение и поняла, что, заслушавшись, случайно коснулась одного из камней.

— Простите, лейри Кигана. Наверное, их нельзя трогать?

— Нет-нет, — она покачала головой, нагнулась поближе и внимательно вгляделась в тот камень, которого я коснулась. Он был глубокого синего цвета, прозрачный, ни одного вкрапления, ни одной щербинки, ни одной мутной тени внутри. — Знаешь, что это такое?