Книга Симбиоз. Моя чужая победа, страница 1 – Майя Фабер

16 сентября 2039 года состоялся первый контакт человечества с инопланетной цивилизацией. Пять космических кораблей хаарс вошли в пределы Солнечной системы.

16 сентября 2040 года передовыми учеными основана корпорация «Поддержание», ее миссия — межвидовое сотрудничество, сохранение и приумножение знаний.

29 декабря 2062 года между двумя расами началась Последняя мировая война.

К 2064 году численность населения Земли сократилась на 98%. В трех уцелевших городах созданы нейтральные зоны.

19 апреля 2103 года было подписано Мирное соглашение.

20 апреля 2104 года межрасовым группам ученых были открыты для исследований пять космических станций, созданных из остатков мирного космического флота хаарс.

29 апреля 2108 года взрыв уничтожил часть Пятой станции. Она была законсервирована и покинута.

Учебник по новейшей истории Земли. Год выпуска: 2118.

Я приехала раньше назначенного времени, и в голове крутилась лишь одна мысль: «Сегодня я разбогатею или пропаду навсегда».

На карте это место значилось как культурный кластер при городском парке. В стеклянных стенах павильона отражались полосы дорожной разметки, а над крышей медленно парили дроны с камерами и проекционными линзами. У входа установили стойки регистрации, на них лежали прозрачные браслеты с биометрическими идентификаторами. Голографическая строка на фасаде здания обещала концерт и информировала, что открыт сбор средств на «городские инициативы».

Ник сообщил, что у какого-то из его дружков — любителей покопаться на свалках времен войны — появился блок-считыватель старых протоколов хаарс. Редкая вещь, за которой я и явилась.

«Забирай до начала мероприятия, потом все упрут другие», — значилось в его сообщении.

Ник жил на серых сделках и сомнительных услугах, доставал детали через третьих лиц и никогда не претендовал на честность.

В рюкзаке у меня лежали деньги, на ремне болтался техтестер, очки снова сползали на кончик носа. Я раздраженно сдвинула их на макушку, чтобы не мешались.

Внутри павильона все казалось слишком ярко и стерильно чисто. Белые панели стен, гладкие поручни, проекционные экраны на колоннах — все неприятно идеальное. По паркету скользили лучи, складываясь в причудливые узоры. На сцене уже репетировали музыканты. Вдоль центрального прохода разместили столы с принимавшими пожертвования волонтерами. На рукаве у каждого красовалась повязка с белым символом «Х». Лица были спокойными, улыбки — одинаково безупречными и искусственными. Под столами мерцали считыватели.

Ник встретил меня у бокового входа, ведущего в техническую зону. Он выглядел слишком довольным собой, слишком навязчивым — окинул меня взглядом так, словно оценивал предмет в каталоге. Я не стала обниматься, хотя он уже радостно потянулся ко мне, и сразу задала единственный важный вопрос:

— Где блок?

— За сценой, в коробе, — бросил он. — Пойдем.

Мы направились по узкому коридору между стеной сцены и техническими шкафами. В воздухе висел запах озона. Ник шел впереди молча, ничего не объясняя. Я сжала ремень на плече сильнее. Показалось, что каждый раз, когда приятель оборачивался, чтобы проверить, иду ли я за ним, его взгляд падал не на меня, а на лямку моего рюкзака, и это вызывало неприятный холодок на затылке.