Книга Адептка с огоньком, или Искра для последнего дракона, страница 176 – Майя Фабер

Дракон наклонил голову и отпихнул меня носом. Заставил упасть на спину. А потом стал пихать снова и снова, не давая подняться.

— Прекрати уже, — попросила я, едва сдержавшись от крика. — Ты тоже считаешь, что все бесполезно?

Он снова качнул крыльями. Неопределенность. Он не знал, что думать.

— Тогда чего мешаешь?

Он улегся на брюхо, закрыв весь пруд огромным синим крылом.

— Думаешь, что я вхожу в число того, что ему было дорого? Что надо меня охранять?

Желтые глаза медленно моргнули.

— Чушь. Имей смелость сказать мне это словами!

Не знаю, отчего я решила, что справиться с Шейном в человеческой ипостаси у меня выйдет лучше, чем с ним-драконом. Наверное, потому что, глядя в бездонные глаза с вертикальными зрачками, я понимала, что никогда не стала бы биться с таким удивительным существом. Нельзя подпалить шкуру одному, чтобы спасти другого. Шейн тоже это знал, но все же послушался.

В человеческом обличье он был еще более потрепан. В ранах и ссадинах, в грязи, в свежей и запекшейся крови. Я тут же пожалела о своих словах. Кроме того, что драконы владели своей особенной магией и способностью к обороту, они были еще и стихийниками. То, о чем я часто забывала, поэтому дракон и человек до сих пор в моей голове и воспринимались как разные существа. Я дала Шейну преимущество, а он не постеснялся им воспользоваться.

Я встала и попыталась подойти к пруду, теперь, когда крылья не мешали. Шейн хмыкнул и небрежно махнул рукой. Вода отхлынула от края, а когда я, не остановившись, наступила на оголившееся дно, пруд и вовсе покрылся льдом.

— Прекрати, — попросила я Шейна. — Так и будешь мешать мне?

Синяя шкура, светлые волосы. Стихия воды, специализация — лед. Я с тоской посмотрела на него. Моя противоположность. Мой магический враг. Огонь и вода не выносили друг друга. А мне казалось, что мы смогли подружиться.

— Буду, — равнодушно ответил он. — Я обещал заставить тебя подумать еще раз.

— Это предательство собственного вида.

— Только если еще есть, кого предавать.

Я знала, чего стоило ему это показное равнодушие. Хотелось бы и мне так уметь. А мне было больно. До безумия больно. Потому что я могла не верить в чужие слова и донесения, но не в его. И винила себя. Понимала, что не существуй меня, Шейн бы не улетел, он продолжал бы искать, и если кто-то мог справиться с этим, то только он. Они с Адрианом понимали друг друга с полуслова. Дружба связывала их больше, чем любая клятва.

Теперь мне не хватало пустоты в душе, она покинула меня слишком рано, уступая место первому осознанию горя. Оно было тяжелым и обволакивающим, накрывало, как огромное одеяло, под которым даже повернуться выходит с трудом. Всё застыло в молчаливом сочувствии — или это я оглохла, перестав воспринимать звуки. Сам воздух казался плотным и неживым, я снова прикладывала усилия, чтобы просто дышать.

Перед глазами так и стояло его лицо. Воображение рисовало мне Адриана. Рисовало именно таким, каким я хотела его запомнить — открытым, заботливым, нежным.

— Я подумала еще раз. А ты поклялся мне в верности так же, как и ему. Ты можешь уходить. Иди и найди его. Спасибо, что ты попытался и принес мне весть.

— Свои клятвы я помню и чту, — отозвался он. — Но ты знаешь, что приказала, раз захотела использовать это право? Если я найду его, но не смогу помочь, мне придется убить нас обоих.