Книга Эхо прошлого. В поисках дома, страница 22 – Майя Фабер

Рей пытался купить его, но что-то не складывалось, и я никак не могла ухватить суть. Переписка с продавцом затянулась, фразы становились все длиннее, витиеватее и будто бессмысленнее, словно тот не мог отказать, но и не смел назвать причины.

В одной из папок я нашла знакомую газету со статьей об убитых парнишках. С ней лежали похожие. Не удивительно, в трущобах происходило много преступлений. Странно только, что Рей сохранил именно эти газеты. Теперь мне не хотелось верить, что он причастен к чему-то такому, хотя в первые дни я надеялась на это. Впрочем, не в каждой статье произошедшее называли убийством. Чаще писали, что причина не ясна, в одной статье даже предположили новую болезнь. Были здесь и короткие заметки с информацией о расследовании, явно добытой в полиции. Что ж, Рей мог завести людей и там.

Я поморщилась, вспомнив больницу в трущобах и кашель Марты, а затем принялась быстро складывать все обратно в тайник, стараясь вспомнить, в какой последовательности доставала.

Замерла, почувствовав присутствие, и поняла, что торопиться поздно.

— Нашла, что искала?

Вдохнуть, выдохнуть. Быстро сосчитать до пяти. Вид сделать попроще. Надо бы виноватый, как положено в таких случаях, но, увы, вины я не ощущала.

Да, влезла, куда не положено. Вроде бы преступление, а вот осознания неправильности содеянного никакого. Так и раньше бывало. Так тренировали, вот оно и включалось в голове само, когда требовалось больше всего. Телохранитель не человек, не дракон, не личность. Придаток к хозяину, исполняющий приказы. Он не принимает решений, и поэтому не несет ответственности.

Конечно, не существовало полного подчинения. Все же просто служба, а не промывка мозгов, как умеют демоны. И тем не менее клятвы, которые приносили телохранители веками, ассоциировались у народа чуть ли не с лишением возможности самостоятельно думать. Не удивительно, что нас боялись. Считали бездушными тварями. Но был и несомненный плюс: любое дерьмо можно было свалить на волю хозяина. Приставляли же нас к таким богатым и знатным уродам, что мало кто решался пойти разобраться. Предпочитали сделать вид, что ничего не произошло, чем получить за невольное оскорбление какого-нибудь императорского родственника. Так многое и заминалось.

Рей больше ничего не говорил, а я сидела и не шевелилась. Что он мог мне сделать? Да, в общем-то, ничего. В полицию сдать — пускай. Быстро отпустят. Брать с меня нечего, тюрьмы переполнены. И то, это если у Рея самого от властей секретов нет. Спросят ведь, что искала и что именно украсть хотела.

Других вариантов вроде бы не было.

Разве что он меня попытается где-нибудь во дворе прикопать. Ну, пускай попробует. Я ведь просто так не дамся: это на тренировке с ним смеялась и поддавалась, а если речь о жизни пойдет… Не стала бы ставить, кто из нас победит.

Рей подошел и уселся рядом. Я невольно уставилась на его идеальные черные брюки, которые теперь явно будут в пыли и грязи. Его это совсем не волновало, как и всегда в трущобах, а мой мозг отчаянно цеплялся за такие мелочи, пытаясь доказать, что все вокруг неправда, а над ним просто издеваются, скрывая что-то за маской правильности.

— Вернулся, чтобы захватить кое-что отсюда, а уже без меня начали разбираться, — пояснил он спокойным голосом, будто я спросила у него какую-то ерунду.