Книга Дочь врага Российской империи. Курсантка, страница 117 – Василиса Мельницкая

— Астраханский? — поинтересовался Савелий, мысленно прикидывая, какую прибыль он смог бы получить, сбыв в Петербурге грузовик таких вот арбузов.

Порой у него случалось искать экономическую выгоду в самых обычных делах. В последнее время, учитывая ссору с отцом, все чаще. Видимо, наследственность сказывалась.

— Из Червлённой, — ответила хозяйка. — Там у нас самые сладкие арбузы, астраханским до них далеко.

После обеда, пусть не роскошного, но очень сытного, клонило в сон. Катя первой успела занять гамак и расслабленно покачивалась в нем, прикрыв глаза. Яра помогала хозяйке убирать со стола. Савелий встал, отгоняя дремоту, и кивнул Матвею, мол, идем. Прогулка по городу в их случае не блажь, а необходимость.

Матвей сам предложил Яре отдохнуть, но она ожидаемо не согласилась. И Катя тут же проснулась и заявила, что полна сил и энергии, чтобы обойти весь город.

— Весь не успеем, — ответил Матвей. — Он не такой уж и маленький. Но по центру прогуляемся.

Он подал Кате руку, и Катя просияла от удовольствия. А Савелий и Яра грустно переглянулись. Матвей не испытывал к Кате никаких чувств несмотря на то, что она изо всех сил старалась ему понравиться. С одной стороны, время неудачное, Матвею сейчас явно не до ухаживаний. С другой, и Савелий знал это по себе, никакие обстоятельства не остановят мужчину, если девушка ему интересна. Тот же Мишка сох по Асе, это было понятно и без эмпатии, в том числе, и самой Асе.

— Ничего, — сказал Савелий Яре, когда Матвей и Катя ушли вперед, — зато теперь мы знаем, что не судьба. И ты сможешь объяснить это подруге.

— Влюбленное сердце глухо к голосу разума, — витиевато ответила Яра.

Савелий хмыкнул и взял ее за руку, мысленно благодаря судьбу за то, что может это сделать.

Все шло гладко, и Матвея это изрядно беспокоило. Раздражала его и невозможность вступить в открытую схватку с врагом. У чеченского бандита в заложниках находится беззащитный ребенок, девочка, а Матвей вынужден изображать отдыхающего бездельника.

Впрочем, он понимал, что спешка ни к чему хорошему не приведет. И прекрасно знал, что войну выигрывает не самый сильный, а самый хитрый. Поэтому злость и беспокойство Матвей умело скрывал, как и раздражение из-за того, что Яра, заручившись поддержкой Савелия, упорно сводила его с подругой. Пришлось вспомнить уроки по огневой подготовке, где, наряду с прочим, кадетов учили основам снайперской стрельбы. Кто бы мог подумать, что умение отрешаться от собственных эмоций пригодится ему в обычной жизни! Матвею порядком надоело, что друзья читают его, как открытую книгу. Он ведь не скрывал от них что-то важное, только провел личную границу.

С тех пор, как Матвей был тут в последний раз, город мало изменился. Он словно застыл в одном времени: тот же щербатый асфальт, те же пыльные деревья и куцые клумбы, те же заборы с облупившейся краской, те же вывески, те же старушки с тазиками семечек и разноцветными леденцовыми палочками в прозрачной обертке. А вот люди…

Вроде бы мужчин на улицах стало больше. Молодых мужчин с густыми бородами, похожих на тех чеченцев, что Матвей видел в горных аулах. Дед возил его на озеро Кезеной-Ам, в Аргунское ущелье, к Ушкалойским башням, и Матвей еще тогда заметил разницу между городскими и горными жителями. Город, пусть и провинциальный, вел светскую жизнь. В аулах, за редким исключением, люди существовали бедно и просто, перебивались сельским хозяйством: выращивали кукурузу и разводили баранов.