Книга Девочка для ледяного, страница 61 – Кристина Юраш

Я вернулась к остальным родам, пролистывая их героические хроники. И везде! Везде встречаются мощные маги льда.

Мне принесли обед. Я ела, не чувствуя вкуса.

Потом — ужин. Чай остыл. Окно потемнело.

Я листала книги, как одержимая, пока глаза не начали слипаться.

Каждый том был полон великих подвигов, древних проклятий и кровавых битв.

И ни слова о магии холода.

Ни слова о тех, кто мог бы вырвать сердце и заморозить его в руке.

Я уже почти решила, что это бесполезно. Что он — исключение.

Что он — не человек.

А демон, спустившийся из зимнего ада, чтобы стать моим ангелом-хранителем.

И тут мой взгляд зацепился за строчку.

“Оборотный дракон обладает магией, превышающей магию необоротных. Его легко узнать по силе магии… Зачастую она даже способна, словно аура, расползаться вокруг владельца. Были замечены случаи возгораний, причем самопроизвольных, когда в комнату входил оборотный огненный дракон”.

Значит, убийца — настоящий дракон? Только в нашем случае не огонь, а лед.

Сердце забилось, а на губах появилась странная улыбка.

Я застыла.

Воздух в комнате стал гуще. Холоднее.

“Его легко узнать по силе магии…” - пронеслось в голове.

Значит, ты — не просто убийца.

Ты — чудовище.

Настоящее. Живое. С телом, которое может гореть или замерзать по твоей воле.

Вот тебе и зацепка!

Я быстро стала листать книги, а потом замерла, глядя на рисунок ледяных драконов. У меня сейчас такое чувство, словно меня подняло на американских горках, а потом резко дернуло вниз.

“Беспощадные порождения холода, демоны зимы”, - прочитала я, а сердце замерло. - “О том, что приближается ледяной дракон, люди понимали по внезапному инею, который расползался по их жилищам”.

Он!

Я почувствовала, как дыхание стало чаще и глубже, словно я была на шаг к разгадке волнующей тайны.

Я смотрела на картинку и видела темную чешую, как ночное небо, с отливом синевы, как ледяное северное сияние.

Широкие крылья, способные закрыть солнце.

Его голос — не шёпот, а грохот ледяного водопада, падающего в бездну.

Его дыхание — снежный буран.

Казалось, по телу пробежали мурашки, а я вспомнила иней на зеркале, прикосновение, поцелуй.

Взяв себя в руки, я сделала долгий выдох и одним глотком допила остывший чай, позвала Бэтти, чтобы она унесла поднос.

Часы пробили полночь. Я встала, сложила книги в аккуратную стопку и даже поблагодарила их за помощь.

Кольцо магией запечатало дверь в библиотеку, а я направилась по пустому коридору.

В моей комнате было тихо. Лишь роскошные коробки с бантами стояли на столике.

Моя рука потянула за одну ленту, доставая тончайшую полупрозрачную ночную сорочку.

Я позвала служанок, которые помогли снять платье и принять ванну.

Служанки вышли, тихо прикрыв за собой дверь. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь легким шелестом ветра за окном и треском углей в камине.

Я стояла перед зеркалом, глядя на себя. На ту, кем я была, и на ту, кем становилась. Монашеская сорочка, принесенная служанками, лежала на кровати — белая, длинная, с высоким воротом, как символ покорности, как напоминание о том, что я должна быть невидимой, скромной, чистой. Как будто десять лет жизни под одной крышей с человеком, который считал меня вещью, не сделали меня достаточно чистой для этого мира.

Я взяла новую ночную рубашку. Тонкую. Шелковистую. Почти прозрачную. Цвета тумана на рассвете. Я медленно надела ее поверх кожи, чувствуя, как ткань скользит по плечам, по спине, по бедрам. Она облегала тело, как вторая кожа, как обещание чего-то запретного.