Онлайн книга «Волшебство»
|
— Пока не съешь, отсюда не встанешь! Мне уже стыдно хозяину в глаза смотреть! Он думает, что тебя здесь не кормят. По-утреннему накатанному сценарию я сжалась и жалобно заныла, что столько мне в жизни ни съесть и вообще, хочу только сыра и побольше… Марта, ворча на мою привередливость, послала сочувствующую ей повариху в погреб за сыром, начиная старую, как мир, песню: — Вот увидишь, если не будешь есть, тебя всякий прохиндей норовит обидеть! А что от такой «хилости» ждать? Вот увидишь!.. — и так далее и тому подобное… Так как новых вариаций с подробностями в виде: «Вот поймают и увезут тебя в Привражье пьяную публику потешать…» сегодня не было, я вслушиваться не стала. Марте бы сказки писать, богатство и известность обеспеченны! Злая на весь свет повариха, тяжело отдуваясь, притащила наверх пожелтевшую от жира целую головку сыра и с грохотом обрушила ее на чисто выскобленный деревянный стол. Марта, экономка, невозмутимо выслушивая ворчание поварихи, нарезала небольшой кусочек сыра на дольки и выставила их на тарелке перед моим носом. Затем раздраженно сунула мне в руку кусок хлеба и отошла, так как с улицы раздался зычный бас молочника, звавшего Марту, расплатиться за поставки сливок. Я тут же довольно потерла руки, сложила большой кус сыра и кругляш хлеба в котомку на боку и умчалась из кухни так, что пятки в деревянных башмаках сверкали на ходу. Вообще-то последнее время своей жизнью я была очень довольна… Да нет, я была просто СЧАСТЛИВА! Понимаю, смешно такое услышать от бездомной бродяжки, живущей от куска хлеба до кружки молока, а именно так расплачивались мои благодетели, которые были не намного богаче меня. Зато я ценила все! Давно узнала страшную цену многодневному голоду, который не раз вгрызался в мои внутренности, доводя до настоящего безумия. Два года я жила на улице не из любви к бродяжничеству и даже не из-за отсутствия жилья. Меня, как в грустной сказке, выставила из дома мачеха, когда отец простудился и ушел за грань, как раз перед самым праздником — днем коронации Дубовика Второго. Какое-то время я пользовалась любовью старой Мимо, соседки швеи, которая иногда давала мне ночлег, ужин и тепло дома. За это я помогала ей по хозяйству, чтобы добрая женщина спокойно работала с заказами и возвращалась из лавки в теплый и чистый дом. Я добывала себе пропитание, разнося счета из лавок по домам горожан. И так жила почти два года, пока не случилось жуткое недоразумение. Ту страшную ночь я никогда не забуду! Закончив разносить счета, я забежала в булочную, где на самой высокой витрине стоял настоящий шоколадный заяц. Огромный! Я таких не ела с тех пор, как мамы не стало… Для меня он пах и был всем самым-самым: теплой мамой, каждым праздником, накрытым столом, тортом со свечками, счастьем, когда тебя не просто жалеют, а любят. И любят просто так, а не за послушное поведение или помощь… Застыв, я так и стояла, прижавшись носом к витрине, перед огромным счастливым зайцем, почти родным. Не помню сколько простояла, позабыв обо всем: что еще надо забрать обещанную плату у лавочника, что Мимо скоро ляжет спать, закроет дом и меня ждать не будет. Я словно очутилась там, в тепле, с мамой, в детстве, и никак не хотела расставаться с этим чувством… Но спустя какое-то время булочник грубо выставил меня вон, испугавшись, что испачкаю ему дорогущую стеклянную витрину. Опустив голову, я вышла на улицу в ночь и тут же услышала: |