Книга Твое пламя и твои крылья, феникс, страница 81 – Вера Ковальчук

Что ж, Таята потихоньку училась ухаживать за тёлушкой (тут ей советами и даже демонстрацией ухваток помогали отзывчивые соседки), осваивала стирку одежды — своей и Шеники. Сперва всё это давалось нелегко, и даже, оказывается, платья и рубашки надо было уметь правильно развешивать для просушки. Девушка намерена была справиться.

У лестницы на крышу, куда она потащила полный чистого белья деревянный таз, её перехватил Раккард.

— Нет-нет, тебе нельзя носить такую тяжесть. — Он выдернул действительно увесистую ношу из её рук и сам бодро поволок наверх. — Где помощники, почему они не таскают?

— Они уже закончили на сегодня, — пролепетала Таята, кидаясь следом за ним. — А я не успела… Нет, постой! Тебе нельзя, там… Там всякое женское!

— Я не смотрю. — Он отнёс лохань на место, где, защищённый пышной кроной, скрывался от чужих глаз уголок с верёвками, натянутыми как раз для сушки, и демонстративно повернулся к тазу спиной. — Честно.

— Но ты всё ещё тут, — мягко упрекнула она и вытянула из охапки стираной одежды верхнее платье, которым можно было прикрыть от мужских глаз нижнее бельишко.

— Да, верно. — Он уронил голову, как бы признавая свой промах, но по тону можно было угадать, что он улыбается. — Хотел поговорить.

— О чём же?

— Да уж извёлся ходить кругами. Примешь обручальный браслет от меня?

— Карди…

— Не отказывай сразу, ну правда! — Он не выдержал, повернулся к ней. — Ну не могу больше ни о ком, кроме тебя, думать. Ты у меня перед глазами всё время! Никого красивее тебя в жизни не видел. Ну почему ты сомневаешься?

— Карди… Мои родственники никогда не признают тебя. Никогда.

— Но ведь ты оставила дом и, как понимаю, не желаешь туда возвращаться. Разве в этом случае меня должно смущать мнение твоих родственников?.. Давай помогу.

— Нет! Пожалуйста, отвернись!

— Ладно, ладно. — Он снова послушно повернулся спиной. Таята, косясь на него, принялась вытягивать из-под платья, наброшенного поверх таза, вещички помельче и вешать их в самом дальнем уголке, прикрытом с одной стороны трубой, а с другой — уличным шкафом. Потом она собиралась на ближних верёвках растянуть юбки и покрывала, которые всё что надо полностью закроют от глаз. — Тай, я ведь приведу тебя в свою семью. И позабочусь о тебе полностью. Мы можем и вовсе не общаться с твоими родными. Или, если желаешь, я могу даже отправить им выкуп за тебя, да так, что они в жизни никогда не узнают, от кого и откуда он пришёл. Хочешь?

— Я не могу за тебя выйти, — вздрогнув плечами, ответила девушка. И поспешила накинуть на верёвку ещё одну тоненькую сорочку из своих.

Он молчал несколько мгновений.

— Почему?

— Карди, ну правда… Не стоит нам продолжать этот разговор.

— Почему же? Почему, скажи? Если бы ты ответила «не хочу», я бы ещё понял. Не сдался бы всё равно, но понял. Однако ты сказала «не могу». Так почему же ты считаешь, что не можешь? Ответь, прошу!

Она долго молчала, задумчиво расправляя нижние шортики, которых нашила себе сразу, как только ей удалось получить в своё распоряжение кусок мягкого льна. Накинула их на верёвку и сверху сразу же — нижнюю юбку. И так всё быстро просохнет. Убедилась, что мужчина не смотрит, и потянула из таза камисоль. Этот деликатный и полупрозрачный предмет туалета у неё был единственным, так что стирать и сушить приходилось быстро.