Книга Твое пламя и твои крылья, феникс, страница 90 – Вера Ковальчук

— Любопытно. — Он оставил вещицу, похожую на очередную пластинку полудрагоценного камня, и развернулся ко мне всем телом. Даже колени выпростал из-под стола. — Сама додумалась или подсказал кто?

— Да я вас умоляю! В школе хорошо училась, потом читала всякое.

— Что за нероны?

— Это… м-м… Нейроны. Клетки нервной системы, они отвечают за передачу информации.

— А кто отвечает за то, что ты запомнила?

— Э-э… Гиппокамп. Ну, и кора головного мозга, где хранятся долговременные воспоминания. Но за переход кратковременных, эпизодических и заученных моментов в долговременные отвечает именно гиппокамп.

— И что это за зверь?

— Ну, как бы… Участок мозга! Расположен в височных долях… Я не нейрофизиолог! Я крайне смутно представляю себе, как оно там всё работает!

— Однако об этих… неронах рассуждаешь уверенно!

— Нейронах. Это мне более или менее понятно. Нервная система пронизывает тело, в том числе и мозг, взаимодействие между нейронами идёт посредством импульсов. Импульсы эти обладают электрической природой, они воспринимаются аксонами… Не, я сейчас могу напороть чуши, имейте в виду! — Заспешила я, видя оторопевшее лицо моего собеседника. — Может, я что-то не так сказала.

— Ты давай не части терминами! — рявкнул он. — Какие нероны, какие асоны? Толком говори!

Я попыталась простыми словами и на пальцах объяснить, как себе представляю функционирование человеческого мозга, и очень скоро скатилась к тому, чтоб изображать нейроны, синапсы и аксоны подручными средствами, а заодно вволю размахивать руками. Профессор смотрел на меня со сдерживаемой ненавистью, но слушал внимательно, а потом даже включился в пантомиму. Пару минут мы бодро прыгали по его кабинету, стараясь ничего не своротить. Мужчина не вполне понимал, чем вот это всё поможет ему в работе над нужным артефактом, но чувствовалось, что как истый учёный он любит знания сами по себе. Бескорыстно. И готов послушать.

А я в процессе всего этого веселья вдруг осознала, что работа с восприятием здесь, в магическом мире, может для меня вырасти на том же принципе, на каком я построила взаимодействие со стихиями. Если бы только научиться сознательно влезать во весь этот синаптический обмен и с пониманием там работать, у меня получится настоящее ментальное воздействие.

Только вот, боюсь, знаний о мозге для этого маловато.

Или нет?

— Ладно, я понял. — Отмахиваясь и слегка задыхаясь, профессор рухнул в кресло. Перевёл дыхание. — Забавно. Теперь верю, что ты у нас действительно перспективная штучка. Видимо, знания немагических миров могу пригодиться и в магических.

— Не бывает ненужных знаний.

— Да ладно! — Он сощурился. — Ты и про великосветские сплетни так думаешь?

— На базе сплетен некоторые толковые ребята умудряются выстраивать настоящие бизнес-империи или действенные интриги, приводящие к власти кого-то очень неожиданного.

— Ладно, сдаюсь, сдаюсь. Шагай, спорщица! Я подумаю то, что ты на меня вывалила, и ты сама давай, не отлынивай.

— Господин профессор…

— Опа! Что за тон? Надеешься выманить у меня доступ в охраняемую секцию библиотеки? Или в лаборатории?

— Библиотека. Можно допуск в секцию ментальной магии?

— Чего?!!

— Просто хочу изучить всё, что у вас известно о функционировании мозга.

— Да что ж такое… Вот вляпался в историю с любознательной шкодницей! — Господин Эвлет воздел кулачищи к потолку, потряс ими, после чего, изобразив смирение под напором судьбы, проговорил: — Ладно уж. Давай сюда браслет, выдам тебе доступ. Сразу предупреждаю: любые ментальные эксперименты над свободным человеком или представителем любой разумной расы без правильно оформленной санкции карается жесточайшим образом вплоть до смертной казни.