Книга Развод с ректором. Попаданка в жену дракона, страница 64 – Екатерина Гераскина

Я потянулась, судорожно вцепившись пальцами в его черные, жесткие волосы. Он не отстранился — только зарычал. Метка заныла еще сильнее. Она отзывалась жаром, напряжением, и я чувствовала, как он это ощущает — дракон внутри него завыл, и мгновение спустя я услышала это по нашей связи.

Связь ожила. Заслона не стало. Внутри Дарклэя была буря и пламя. Я почти потеряла сознание от этого шквала — страсть, вина, желание, тоска — всё нахлынуло на меня. Он был на грани. Мы оба были на грани.

Он вновь коснулся губами метки. Дольше. Мягче. Почти благоговейно. Обвел ее языком. У меня перехватило дыхание, я выгнулась ему навстречу, не в силах сдержаться. Жар сжигал меня изнутри. Это было как прикосновение к чему-то древнему, священному, первобытному. Он гладил мои бёдра, будто выцарапывал ими на моей коже заклинания, а пальцы оставляли жаркие следы.

— Рита… — голос хриплый, он сам терял себя. — Боги…

Он уткнулся лбом в моё бедро, будто не в силах справиться с собой, а я всё ещё держалась за его волосы.

Я опустила ладонь ему на затылок. Он шумно дышал, кожа его раскалилась. Тело дрожало от сдерживаемой желания и тоски.

Я чувствовала, как метка вспыхивает то теплом, то почти болью. То, как магия внутри нас поднимается, живая, пульсирующая. Я зажмурилась, пытаясь удержать себя в этом моменте, но осознавала — я утопаю.

Его ладони стали двигаться все выше по бедрам. Сначала робко, словно спрашивая разрешения. Потом — уверенней. Вздох, сорвавшийся с моих губ, уже не был сдержанным.

Дарклэй чувствовал всё. Я чувствовала его. Буря внутри него была такой яркой, что её отражение жгло меня изнутри. Я тянула его волосы, сама не отдавая себе отчета.

Он подался ближе, вжимаясь в меня, губы — горячие, влажные — оставляли следы вдоль внутренней стороны бедра. Метка отзывалась пульсом. Она звала его. И он откликался.

— Ты моя… моя… — шептал он, почти срываясь. — Никто не посмеет больше встать между нами… Рита, слышишь меня?

Я кивнула. Слёзы выступили на глазах от этой ярости и любви, от слияния, которое мы не выбирали, но которое оказалось реальнее всего в мире. Мы не говорили. Наши тела, души, магия говорили за нас.

А он целовал метку снова, и снова, будто клятву давал. Будто пытался стереть прошлое и оставить только настоящее.

— Я тебя не отдам… — выдохнул он. — никому. Никогда.

И я знала: он говорил правду.

Дарклэй оторвался от метки медленно, нехотя, будто каждый миллиметр расстояния причинял ему боль. Его дыхание было тяжёлым, хриплым — он боролся с самим собой, с инстинктами, с магией парности, что связывала нас.

Глубоко вдохнул, но его грудь вздымалась неровно, в руках всё ещё дрожало напряжение. Он склонился и уткнулся лбом в моё колено. Молча. Не шевелясь. Как будто этот короткий контакт — единственное, что позволяло ему сохранить равновесие.

А потом… шквал его эмоций пропал. Он снова отрезал меня от себя.  Сердце сжалось от этой внезапной тишины — и не от обиды, нет. От того, что я слишком ясно поняла: ему пришлось сделать это, чтобы не сорваться. Потому что я сама сейчас не могла разобраться в том, что происходило со мной. Слишком всего было много.

Дарклэй поднялся, аккуратно поправил подол моей юбки, коснулся края ткани. Затем подался вперёд ко мне и запечатлел долгий, глубокий поцелуй на  лбу. А потом, прислонившись к моему лбу своим, хрипло произнёс: