Книга Я (не) буду вашей истинной!, страница 81 – Мира Влади

Алекс нанёс резкий, точный удар. Клинок едва мелькнул в воздухе, и по плечу Кира потекла тонкая струйка крови. Я судорожно вдохнула, зажав рот ладонью. Но Кир, не моргнув, сделал обманный маневр, который был настолько молниеносным, что казалось, он даже не двигался. Его меч рассёк воздух, и на правом боку Алекса появилась точно такая же рана.

Кровь. Их кровь. Это выбило меня из равновесия. Всё внутри будто оборвалось.

– Хватит! – закричала я, голос сорвался, и по нему было слышно, насколько мне страшно. – Прекратите!

Их клинки замерли, столкнувшись в последний раз, создавая металлический звон, который эхом отдался в моих ушах. Оба удивлённо посмотрели на меня, как будто только сейчас вспомнили о моём присутствии. Но я уже не могла смотреть на них — на эти лица, на кровь, на это безумие.

Развернувшись, я бросилась в дом. Слёзы застилали глаза, а в груди всё сжалось от боли и страха. Казалось, что я снова оказалась в другом кошмаре, где кровь — неизбежный спутник жизни. Эти двое, такие сильные, такие могущественные, играли в свою смертельную игру, как будто всё это было шуткой. Но для меня — это было слишком. Слишком больно.

Забежав в свою комнату, я закрыла дверь и облокотилась на неё. Руки дрожали, слёзы катились по щекам. Долго стояла так, прежде чем смогла прийти в себя. Холодная вода из-под крана помогла немного унять дрожь. Склонившись над раковиной, я смотрела на своё отражение в зеркале. Красные глаза, бледное лицо. Куски сломанной души, которые никак не собрать.

Когда наконец спустилась к столу, всё внутри меня было пустым. Они уже сидели за ужином, на их лицах не было и следа от той битвы. Бок Алекса был аккуратно перевязан, а у Кира не осталось и намёка на рану. Но в этот момент мне не хотелось разбираться в их регенерации или стойкости.

Села за стол, но еда вызывала отвращение. Они переговаривались между собой, а я молчала, только крутила в голове свои мысли.

Алекс был, как огонь — яркий, опасный, но согревающий. С ним я могла почувствовать всё, что угодно, в полной мере. Его эмоции были открыты, его страсть — необузданной. Но эта откровенность одновременно пугала и обжигала.

Кир же был совершенно другим — лёд, вечная стена, за которой скрывалась загадка. С ним я чувствовала себя потерянной, потому что не могла понять, что творится в его душе. Его глаза, казалось, смотрели сквозь меня, будто он видел что-то большее, но никогда не делился этим. Он был крепостью, которая не сдавалась ни перед чем, и это заставляло сомневаться — была ли я ему нужна? Или всё это — мои выдумки, мои слабые надежды?

Его невозможно вывести из себя. Невозможно добиться взрыва, чтобы понять. Любит он или ненавидит. Хочет или презирает. Скала, или лучше сказать, глыба льда. Посмотрела на Алекса. Он был в своей стихии, весело пересказывал Дэму детали нашей недавней погони. Руки его энергично жестикулировали, а на лице играла задорная улыбка. Словно мальчишка, который только что выиграл самый главный бой. Но стоило нашему взгляду встретиться, и его глаза стали другими. Лавовые всполохи, жгучие, обжигающие, затягивающие. От этого взгляда становилось неловко, и я тут же уткнулась в свою тарелку, стараясь привести дыхание в порядок.

Осторожно перевела взгляд на Кира. Он сидел напротив, спокойный, как всегда, словно вечный ледяной айсберг. Лейла радостно что-то рассказывала ему, её голос лился ручейком, она смеялась, махала руками. Кир слушал, иногда кивал или отвечал короткой фразой. Но мне так и не удостоил даже беглого взгляда. Будто меня вовсе не существовало. И это отчуждение больно кольнуло в сердце.