Книга Который кот подряд, страница 32 – Евгения Малинкина

То, что в доме побывали белки или ещё кто-то, заставляло её тревожно прислушиваться к каждому шороху. А если это не белки, а Родион? Увидел, как она уходит с Филиппом, окно открыто, он и влез. Допустим, это так и он искал дневник. Что же такого в этом дневнике?

Даша достала из сумки дневник и устроилась на диване, предварительно проверив, закрыты ли входная дверь и окна. Главное, не давать себе возможности думать о произошедшем в парке: слишком остро, чересчур осязаемо, если думать о Филиппе, можно лишиться рассудка. А ясная голова сейчас ох как нужна.

…Тьфу на этого Мухина! Я уже стала думать, что Ики не было вовсе в моей жизни. Нынче пропав, он снова появился в моих мыслях.

Повадился ёж. Ставлю молоко за оранжереей. Кот норовит его перевернуть. Мешает ему блюдце!

Все посадки погибли! Силюсь, другой раз проходя мимо, не смотреть через стекло.

Прошка ворчит: по её понятию, нужно позвать мастера и отпереть дверь. Всё одно хозяина нет. Я сопротивляюсь, не хватало мне её слушать, но и сама подумываю о том же.

Поведение кота немного пугает. Он явно небезразличен к нашей оранжерее. Ходит кругом, будто высматривает что-то, Прошка величает его жандармом.

Л-ские стали часто спрашивать об Ике. Куда да что. Будто почувствовали моё одиночество. Или всё потому, что я перестала отказываться в гостях от стопочки дрей мадеры?

Пишу, а у самой руки трясутся. Но я должна кому-либо поведать, пусть глупой бумаге.

Ночью раздался стук в дверь, мы переполошились. Прошка не желала открывать, Наташа, по своему обыкновению, бросилась рыдать, за дверью никто не отвечал, только колотил что есть мочи. Ставни закрыты. Отослала Прошку наверх, чтобы оттуда посмотрела, кто ломится. Насилу уговорила. Она убедила себя, что за дверью разбойники.

Разбойником выступил Ика. Лыка не вяжет. Дверь открыли, а он знай колотит. Всех собак перебудил. Устроился спать прямо на сундуке в кухне. До сих пор там. Смрад стоит такой, будто вся рюмочная перебралась к нам.

Прошка отказалась приготовлять завтрак. Пришлось достать из буфета остатки вчерашнего сладкого пирога и разделить с Наташей.

Я не знаю, что будет, когда он проснётся. Нет, я его не боюсь, наверное. Теперь что-то другое, не могу пока взять в толк.

…

Ика проснулся, сказался больным и заперся в кабинете, не успела с ним поговорить.

Кот каким-то образом всё время оказывается в кабинете у Ики.

Ика орал на кухарку, будто она пустила кота, когда принесла ему супа. Прошка манифестировала, что не станет у нас работать при таковом раскладе, дескать, это серьёзное обвинение. Слова какие! Даже смешно. Уговорила остаться, пришлось признать, что Иннокентий Ильич слегка не в себе.

А Ика всё надсаживается, будто кот необъяснимо попадает в кабинет. Чертовщина какая-то.

Меня не пускает, исключительно кухарку с едой. Справилась у Проши, чем Иннокентий Ильич занят в кабинете.

– Пьют-с.

И губы поджала.

В соседнем дворе надрывно тявкал пёс. Даша выглянула в окно, но, как ни старалась, не смогла понять причину беспокойства Муму. Выйдя на улицу, она увидела Родиона. Тот стоял у себя во дворе и увещевал разбушевавшегося пёсика. Родион заметил Дашу.

– А, это вы? Ваш пакет из ресторана стоит у нас на крыльце.