Книга Забираю вас себе!, страница 112 – Тина Солнечная

Я даже не сразу нашёл слова. Но в груди уже закипало.

— Я могу терпеть всё, — продолжил Ис. — Смириться с тем, что со мной делали. Что заставляли. Я взрослый. Я мужчина. Но представить, что кто-то… коснётся её… — он замолчал, отвёл взгляд. — Метка не сработала. Я не смог подчиниться. Ни ей, ни приказу. Я чуть не сорвался прямо там.

Я молча кивнул. Понимал. До костей. До дрожи.

Я ведь тоже когда-то думал, что хуже не бывает. А потом представил, как кто-то заставляет мою сестру служить в постели. Срывает с неё платье. Отнимает её первый раз, как товар, как вещь. И в этом грязном акте ломает то, что нельзя вернуть.

Мы с Кайреном тоже попали в плен слишком рано. Совсем мальчишками. До того, как вообще узнали, что такое женщина. Что такое желание. Что такое выбор. Таша была для каждого из нас первой. Собственно, Кайрен для нее тоже. Мы не знали даже, как это — когда тебя хотят не потому, что ты игрушка, а потому что ты нужен.

И даже если я в тот момент не хотел её — ни тела, ни близости — всё равно секс всегда остается сексом. Я получал удовольствие от того, что имел Ташу. Даже какое-то болезненное, что ли. Вряд ли бы сестру могло ждать нечто подобное.

Я смотрю на Иса. Он хмурый, напряжённый. Словно вся сила ушла только в то, чтобы сдержаться.

— Хорошо, что она попадёт сюда, — добавляю. — Здесь она будет в безопасности. Здесь ты будешь рядом. И я тоже. Не дам причинить ей вреда.

Он смотрит на меня уже чуть спокойнее. Но всё равно не отпускает.

— Думаешь… Таша не подарит нашу сестру никому?..

— Уверен, — перебиваю я. — Она не тронет её. — Том, — голос брата звучит глухо. — Можно спросить?

Я смотрю на него. Ис сидит, сцепив пальцы, напряжённый, как струна. Но не гневный. Просто… растерянный.

— Брат… — Ис всё-таки спрашивает. — Что между тобой и Леей?

Он смотрит на меня внимательно, почти исподлобья. — Почему ты её называешь мышонком? Почему так к ней тянешься? Ты... Он замолкает, а потом добавляет, как отрезает: — Ты влюблён в неё?

Я выдыхаю.

— Да. Влюблён.

Он дергается, будто я его ударил, а я понимаю, что только что признался не только ему, но и себе самому. Да, я влюблен в эту малышку по уши. Может, потому что никто никогда не был со мной так нежен, как эта девочка, а может, потому что она ответ на все мои молитвы.

— Как ты можешь? Она… Том, она столько лет…

— Она изменилась, — перебиваю я, глядя ему прямо в глаза. — Она изменилась, Ис. Сильно.

Он качает головой:

— Ты хочешь сказать, что Лея Таша, та самая, о которой ходят легенды, стала доброй?

Я поджимаю губы.

— Она другая. Но она больше не та, о которой ты слышал. Она никого не наказывает. Пытается понять нас. Она лучик света в моей тьме.

Он хмурится. Не верит. Но не перебивает. А я продолжаю, потому что если не скажу — взорвусь от того, что скопилось внутри.

— Я видел, как она плакала, думая, что никто не видит и как болела ее душа. Она не играет. Я чувствую это.

Он медленно выдыхает. Но видно — сомнения гложут его.

— Может, ты просто хочешь верить в это, — говорит он. — Может, ты сам придумал её такой. Ты же знаешь, Леи не любят своих рабов. Они владеют. Используют. Но не любят.

Я молчу. Несколько секунд. Потом:

— Возможно. Может, я действительно дурак. Может, возомнил о себе слишком много. Но я знаю, что чувствую. И знаю, что она ко мне не равнодушна.