Книга Помощница хвостатых Боссов, страница 103 – Тина Солнечная

Слова как молот. Я почувствовала, как застыла в ступоре; глаза сами собой наполнились слезами: от радости, что они тут, от стыда, от той самой тоски, которая почему-то разрывала меня на части.

— Вы должны меня ненавидеть, — выдохнула я едва слышно. — За всё. За предательство.

Аррас только улыбнулся — не коварно, не победно, а так, будто в этой улыбке было место и боли, и пониманию. Он покачал головой и сказал: — Ненавидеть — не про нас. Мы злились, это да. Но ненавидеть — это перебор. Я до сих пор понять не могу, почему ты просто не рассказала нам все, как есть. Мы бы нашли твоему малышу лучших врачей... Неужели ты думала, что мы сделали бы иначе?

Я вспомнила голос Лары, её предупреждение о том, что они могут пойти на всё, если узнают, что я их обманываю. Что навредят и мне и малышу…

Нейв нагнулся и коснулся моего лица пальцами — прикосновение было нежным, аккуратным. Он словно проверял, не отшатнусь ли я. Но я не отшатнулась. Как же я скучала по его касаниям…

— Мы в курсе про сына, — произнёс он. — И нам известно, что ему теперь лучше. Мы специально не трогали тебя, потому что сначала хотели вернуть всё, что потеряли. Благодаря тебе мы восстановились и получили больше, чем надеялись. Теперь у нас контрольный пакет акций. И мы хотели дать тебе и ребенку время, отойти после больницы. Но не думай, что мы не следили за вами. Никогда бы не оставили жену без присмотра.

— Почему?

— Почему что, Лиана? Ты любишь нас, мы любим тебя. Ты наша жена… Что еще ты хочешь услышать? То, что ты поступила плохо? — говорит Аррас.

— Скорее глупо, — добавляет Нейв. — Но мы понимаем, почему ты так себя повела, малышка.

Я никак не могла поверить, что они не мстили, что не использовали этот шанс навредить. Вместо этого они приехали сюда и говорят, что любят меня? Может я сплю? Или немного с ума сошла?

В этот момент из кухни раздался голос мамы: — Пирожки готовы! Кто хочет горяченький?

Мама выскочила в коридор с подносом, на котором дымилось доброе семейное тепло — румяные пирожки. Её глаза блеснули, когда она увидела гостей, и она, не задавая вопросов, подала им пирожок. Они взяли, поблагодарили; Нейв кивнул, Аррас усмехнулся — весь этот жест маленькой домашней радости как-то уравновесил всё напряжение.

Мама, будто почувствовав, что разговор стоит продолжить тет-а-тет, мягко взяла сына на руки и прошептала: — Вам надо поговорить, давайте вы тут, а мы с малышом пройдемся.

Она увела ребёнка в кухню, оставив нас втроем.

Аррас подошёл ко мне с той своей непосредственной близостью, которой нельзя было противиться. Он говорил спокойно, низким голосом, и в нём не было ни приказа, ни ультиматума: — Ты — наша жена. Законная, прошу заметить. Мы по тебе очень скучали. Мы хотим забрать тебя домой. И ребенка, естественно. Можно даже тещу.

Я не удержалась и глупо улыбнулась, хотя сердце колотилось так, будто сейчас выскочит. Аррас склонился ниже, и прежде чем я успела хоть что-то возразить, его губы накрыли мои. Поцелуй вышел не резким, не требовательным — он был долгожданным. Я замерла на миг, ошеломлённая тем, что это всё на самом деле происходит, а потом радостно ответила, прижалась к нему и обвила руками за шею.

Мир вокруг растворился — остался только он, его дыхание, его ладони, удерживающие меня.