Книга Контракт Аделины, страница 48 – Тина Солнечная

Я хмыкнул, не скрывая усмешки. Провёл взглядом по её шее, по вырезу платья, по руке с этой дрянной меткой. Правильная девочка. Чистая. Невинная в этих играх. Так даже интереснее. Гораздо интереснее.

— Мне досталась правильная ведьма, — лениво проговорил я, не скрывая довольства. Она нахмурилась, но промолчала. Я слегка коснулся её локтя — словно напоминая: расслабься, ведьма.

Напитки принесли быстро. Девчонка-официантка поставила передо мной виски, перед Линой — высокий бокал с чем-то ярким и явно сладким. И ещё блюдо с закусками — чтобы моя упрямая могла жевать, если вдруг решит, что пить на пустой желудок нехорошо.

В это время группа на сцене уже грохнула первые аккорды — Моргрим ожил. Пол пошёл едва заметной дрожью от низких басов, приглушённые разговоры перемежались со смехом и ползущим по воздуху запахом крепкого алкоголя.

А я только сильнее притянул её ближе к себе и подумал, что отныне никто не посмеет увести её из моей тени.

Она всё крутила в пальцах этот бокал — крутила, рассматривала, будто искала в нём способ сбежать. Я чуть придвинулся ближе, голос низкий, ленивый, но с ноткой приказа: — Пей, Лина. Расслабься.

Она вздохнула, прищурилась — такая упрямая, что я бы её прямо здесь на колени развернул. — Выпью, — сказала она медленно, — если ты потанцуешь со мной.

Я рассмеялся. Настоящим, низким, глухим хрипом. — Я не танцую, ведьма. — Почему? — Потому что не танцую, — хмыкнул я, отпив виски. — Мне нравится смотреть, как танцуют другие.

Она нахмурилась. Щёки чуть порозовели. В глазах блеснуло что-то упрямое, что я уже люблю до зубовного скрежета. Но вдруг её взгляд смягчился. Она взяла бокал, сделала глоток — губы в этом красном цвете выглядели так, что я бы их слизал прямо со стекла. Я выдохнул — расслабился. Моя. Умница.

Только вот она поставила бокал обратно и поднялась. — Ты куда, крошка? — рыкнул я, чуть наклоняясь.

Она выпрямилась, проводя ладонями по бедрам платья. Волосы упали на плечи. В глазах — огонь.

— Танцевать.

— Я сказал, что не танцую, — повторил я медленно, уже чувствуя, как под кожей зазвенела злость.

— Зато танцую я, — хмыкнула она. И эта ведьма просто развернулась — и пошла прямо в хаос танцпола. Оставив меня на месте. Ну держись, Лина.

Я остался сидеть. Спина чуть нависла над столом, локоть на спинке дивана — ленивый, вроде бы расслабленный. А внутри всё горело.

Она сначала вышла на середину танцпола несмело — пальцы нервно теребят край платья, взгляд чуть растерянный. Музыка рвёт воздух, свет пульсирует красно-алым, люди двигаются так близко друг к другу, что можно спутать дыхание. Но она не теряется. Пару секунд стоит, прижимает локти к бокам — а потом ритм впивается в неё, как зверь под кожу.

Я вижу, как её бёдра начинают двигаться в такт басам — медленно, красиво, так, что на неё можно смотреть вечно. Как изгибается спина, как откидываются волосы. Моя правильная девочка, моя скромная ведьма — и вот она вся светится в танце, горит изнутри.

Она даже не знает, как шикарно выглядит. Как плавно волна ритма проходит по её телу, будто она рождена не подписывать контракты и сражаться за опеку, а сводить меня с ума прямо посреди этого танцпола.

Она всё ещё танцевала — уже не просто плавно, а будто волна огня прокатилась по телу. И я бы смотрел на это сколько угодно. Если бы не один драг.