Книга Контракт Аделины, страница 52 – Тина Солнечная

— Этого ты хотела? — шиплю ей в висок, чуть не вырывая волосы. — Смотри, как я тебя трахаю, ведьма!

Она едва держится на ногах, пальцы скользят, лоб почти бьётся о зеркало. Её голосок срывается — сладкий, отчаянный, и от него у меня всё нутро горит, будто я сейчас взорвусь.

Нет. Этого мало. Я рычу сквозь зубы, резко вырываю себя из неё, разворачиваю — хватая под бедро, за спину, всё сразу. Она едва не падает мне на грудь, глаза полуприкрыты, губы опухшие.

— З-зэй… — едва выдыхает она, цепляясь за мои плечи. — Хочу видеть твои глаза, — шиплю.

Поднимаю её, прижимаю к холодной плитке стены, снова вхожу — глубже, сильнее. Её ноги тут же обвиваются вокруг моих бёдер. Руки — вцепились в мою шею. Я врываюсь в неё мощно, ритмично, и не могу больше терпеть. Целую её — грубо, сминаю губы, кусаю, вырываю сладкие стоны.

Она отвечает — жарко, без остатка, губы горячие, рот приоткрывается. Её язык льнёт к моему, и она стонет прямо мне в горло. Я рычу от удовольствия, сжимаю её попу, ещё глубже вхожу. Боги, внутри так тесно, так влажно, что у меня перехватывает дыхание.

Моя ведьма. Моя. Трахаю её, целую, снова трахаю — и знаю, что с этого момента не отдам её никому.

Чёрт. Она такая сладкая… Я чувствую, как она дрожит — всё её тело натягивается на мне, ногти вонзаются мне в плечи через рубашку. Её бедра дергаются, пальцы судорожно скребут мою шею. Она вся пульсирует вокруг моего члена — её жар накрывает меня, как волна.

— З-зэй… — срывается с её губ шёпот, полный боли и сладости одновременно. — Да, ведьма… — шепчу в ответ, прикусываю её губу, не отрывая взгляда от её глаз.

Чувствую, как она кончает — захлёбывается своим стоном, губы дрожат, спина выгибается дугой. Внутри неё всё судорожно сжимается — так узко, так горячо, что у меня срывает последние узлы контроля.

Я вбиваюсь глубже, ещё два, три рывка — и всё. Меня накрывает, жжёт изнутри. Глухо рычу ей в висок, сжимаю её бёдра, впечатываясь всем телом. Чувствую, как кончаю в неё, с каждой пульсирующей волной зарываясь глубже. Она стонет, почти рыдает от этого наката, но не отстраняется — наоборот, цепляется за меня ещё сильнее, будто прячется в моих руках.

Моя. Моя. Моя. Слышу собственный хриплый голос — рву её имя у самого дна горла, и всё внутри меня пульсирует вместе с ней.

Когда спадает эта бешеная волна, я ещё секунду держу её прижатой к стене, уткнувшись носом в её шею. Сердце колотится так сильно, что я слышу только его — и её быстрый сбивчивый шёпот.

— Лина… моя ведьма… — выдыхаю я ей прямо в кожу. Она только выдохнула что-то неразборчивое — и тихонько запустила пальцы в мои волосы.

Когда наш бешеный ритм стихает, я ещё секунду держу её прижатой к стене — вдыхаю её запах, целую мокрую от пота шею. Потом медленно поднимаю голову, нахожу её губы — теперь целую совсем иначе: медленно, мягко, будто впечатываю в эти поцелуи всё, что чувствую. Она отвечает робко, но искренне, и я рычу от удовольствия, чувствуя, как внутри что-то… успокаивается.

Потом я выхожу из неё — осторожно, хотя внутри меня всё ещё гудит сладкое напряжение. Она сразу чуть сжимается, смотрит на меня растерянно. В её глазах уже не пьяная дымка — адреналин, шок, горячее «мы правда это сделали».

Я не даю ей стушеваться — подхватываю её за подбородок и снова целую. Долго, медленно, чуть прикусываю губу, слышу, как она выдыхает моё имя.