Книга Охотница за Артефактами для Начальника Драконьей Полиции, страница 172 – Дарья Ковлева

— Хотите отдать меня Оку? — Я бросила невольный взгляд на ставший ещё более подвижный свод. Тело покрылось липким потом, страх сдавил грудь.

— Хочу дать ему новое вместилище. Освободить из плена. Ты — всего лишь идеальный сосуд, способный выдержать подселение, сосредоточие силы, которой никогда не сможешь воспользоваться. Зато я смогу.

И когда я вновь попыталась дёрнуться, добавил:

— Упрямства тебе всегда было не занимать, но это единственное, что у тебя осталось.

С этими словами надо мной блеснуло длинное лезвие, и в этот миг окружающие Тени вздрогнули, замерцав золотистыми искрами. Издалека прорвался звон металла и утробный рык. Он пробрал до нутра, и, казалось, вся пещера затрепетала отзвуком звериной мощи.

Безмятежное лицо Наставника исказилось гневом.

Я никогда не видела его таким.

И это испугало куда больше, спускающихся сверху щупалец. Чёрных, пульсирующих, с алыми светящимися прожилками. От них шёл холод, голод и тьма клубилась еле заметными завихрениями. Они тянулись ко мне, желая как можно скорее завладеть обещанной добычей.

Меж тем Наставник сомкнул Тени, вновь отсекая лишние звуки, и этого мига хватило, чтобы оцепенение спало. Я внутренне собралась, готовая бороться. Пусть шансов отбиться одной рукой было мало, но со мной всё ещё был верный нож, с лезвием, закалённым в Бездне. И я не собиралась сдаваться.

Чистая, незамутнённая другими чувствами злость, затопила разум. Разгорелась жарким огнём в груди, обжигающим, но таким желанным. Время замедлилось, я вскинула руку, метя в одно из щупалец, но её перехватила сухая кисть Наставника. Сжала с неистовой силой, вынуждая разжать пальцы.

— Чем больше ты сопротивляешься. Тем больнее будет.

Он прижал мою руку с ножом к каменной поверхности, приставил к горлу лезвие своего и заговорил утробным шёпотом древнего языка. В голове нарастал гул, в нём слились нечеловеческие звуки неведомой твари и шипящий голос Наставника. Только во мне больше не было смирения, а чувство вины сменилось гневом. И этот гнев прорвался наружу огненным всполохом.

Рука, целившая остриём лезвия в моё горло, вспыхнула, угодив в этот всполох. Юркий, живой, трепещущий от ярости. И чуть не разрыдалась, узнав в нём свою саламандру. Дух Огня почти потерял привычные очертания и раздулся в размерах. Лишь изредка в мерцающем пламени мелькали знакомый хвост, разворот плоской головки и жёлтые плошки глаз.

Наставник отпрянул, продолжая нечленораздельно шипеть. Оковы распались пеплом. И ощутив внезапную свободу, я скатилась с опостылевшего ложа. Ударилась об пол, но, не обратив внимания на боль, перетекла в боевую стойку. Ритуальный нож вновь послушно лежал в ладони, ноги крепко стояли на жёсткой поверхности, но я не могла двинуться с места, с ужасом наблюдая, как чёрные, с красными прожилками щупальца сворачиваются на пылающей жертве. Совсем не той, что ему предназначалась.

Древнему существу, заточенному в своде пещеры, было безразлично, кто утолит его голод. А также на проклятия и планы одного самоуверенного Наставника…

Из сплетения чёрного клубка ко мне протянулась растопыренная кисть с узловатыми пальцами, и я отступила, ощущая, как по щекам скользят обжигающие слёзы. Душа разрывалась на части. Перед глазами проносились годы, как мне казалась когда-то счастливые. Я смотрела на того, кто вырастил меня, подарил дом, научил всему, что умела, и в то же время с лёгкостью был готов принести меня в жертву… и плакала. Молча. Без всхлипов. Вместо прощания.