Книга Муж мой. Враг мой. Дракон, страница 127 – Светлана Ворон

Так было и раньше, но теперь наша связь в разы укрепилась. Мы были на одной волне, и это прекрасное чувство единения не было сравнимо ни с чем. Вся отданная мной магия стоила этого момента осознания, что он будет жить.

— Что ж, — хрипло прошептал мой муж, накрывая мою руку, лежащую напротив его сердца, своей, — когда я убил его, Шена, то испытал настоящий триумф. Все годы мучений стоили этого краткого мгновения, к которому я стремился много лет. Убийцы моих родителей больше нет! Мерзавец понес заслуженное наказание, и я чувствую себя бесконечно свободным теперь. Я… наверное, можно сказать, что я счастлив.

— Я тоже… — шепнула я, и муж, разомкнув мои пальцы, повернулся ко мне лицом.

Блики огня играли в его темных с серебряными нитями волосах, отражались в черных глазах и по крохе растапливали лед в сердце.

Времени на окончательное исцеление понадобится еще немало, оно только началось, но уже сейчас окаменевшие стенки яйца разрушались и трескались. Под ними рождалась новая, живая плоть, которая заменит камень в конце концов — я искренне в это верила.

Дракон теперь свободно мог покидать пределы тела, но полноценного перерождения придется немного подождать.

Однако и сейчас моего воображения хватало представить величественного ледяного хищника, взмывающего в пасмурное небо и гордо реющего над заснеженным, скованным морозом королевством, которые он будет беречь и защищать до конца своих дней.

— Ты же понимаешь, что утраченного не восстановить никакой магией, Шена? — осторожно поинтересовался Фэнрид, когда я прижала уста к его приоткрытым губам, поддавшись порыву нежности.

Мягкие и прохладные, со вкусом белого вина, они ответили мне едва-едва, и я понимала, что он имеет в виду.

Морах уничтожил его сердце вместе с той розой, они сгорели в огне. Моя магия наполнила опустошенное яйцо и спасла дракона от физической смерти, но утраченных чувств она не вернет.

Сердце Фэнрида в какой-то момент буквально окаменело, а камень — не то же самое, что лед. Его можно расколоть, перетереть куски в пыль, но растопить — уже невозможно.

Все, что Фэнрид когда-либо мог испытывать, уничтожилось вместе с розой. Но…

— Я в это не верю, — шепнула я, лаская слегка колючую щеку мужа, такую теплую и родную. Заглядывала в темные глаза и видела в их глубине то, чего он даже не осознавал. — Я знаю и чувствую: ты любишь меня.

— Я уже никогда не смогу полюбить, — упрямился он, в уголках глаз появились напряженные морщинки, а вздох был наполнен неподдельной тоской.

Я улыбнулась: некоторые вещи стоили того, чтобы ждать.

— Думаешь, любовь измеряется внешним проявлением чувств? Ты отдал свою жизнь, спасая меня, Фэнрид! Дважды! — напомнила я очень нежно. — Что это, как не любовь?

— Тебе этого будет достаточно? — он слегка нахмурился, будто пытался постичь ход моих мыслей и не мог. — Знать, что я буду заботиться о тебе? Защищать тебя? Всегда.

Я бы рассмеялась, но не хотела его пугать. Он так забавно избегал правды: видимо, ему нужно время, чтобы самостоятельно все осознать.

— Ты вырастишь новые чувства, Фэнрид, — убежденно молвила я, прижимая ладонь к его груди, где уже сердце билось с нормальной скоростью, а не так, как раньше. — Иначе просто не может быть!

На этот раз он ответил на поцелуй, медленно и с охотой отдавшись моменту. Ощутив прикосновение моего языка к своим губам, углубил контакт, прижав меня к себе за затылок с удивленным стоном.