Книга Муж мой. Враг мой. Дракон, страница 15 – Светлана Ворон

— Вы бы тоже ожесточились, если б пережили то же, что и он, — заметила Хана, с неожиданной рьяностью защищая хозяина.

Вряд ли я смогу такое понять. Люди Ланхарии десятилетиями страдают от мечей завоевателей, но их сердца не превратились в холодные камни, не способные к чуткости и сопереживанию.

— А что с ним произошло? — решилась я выведать побольше, когда девушки пересадили меня к зеркалу, чтобы переодеть ко сну и расчесать волосы.

Служанки переглянулись, не уверенные, что стоит рассказывать это невесте жениха.

— Родителей убили на его глазах, когда он был маленьким. Он просидел рядом с их телами в лесу несколько дней. Когда дядя нашел его, сердце мальчика уже заледенело.

Я сглотнула, история показалась мне просто ужасной. И, несмотря на весь мой праведный гнев, Фэнрида вдруг стало жаль.

«Ребенка — конечно, ребенка, — одернула я себя строго. — То, во что он теперь превратился, человеком назвать нельзя».

— Никто не знает, что там произошло, но доподлинно известно только одно: не будь мальчик сыном дракона, замерз бы насмерть.

— Увы, тот случай оставил на его жизни огромный след: вместе с сердцем в принце заледенели все чувства и… ушла способность менять свой облик. А по закону правителем Тумелона может быть только перерожденный дракон. Пока Фэнрид остается человеком, не может полноправно взойти на трон.

— Но вы не волнуйтесь, — погладила меня Эль по плечам, как будто испугалась, что я тогда откажусь выходить замуж за ее хозяина. — Он все еще законный принц, и ваш будущий сын, унаследовав все его способности, станет королем Тумелона, когда вырастет.

Сын. Кто захочет иметь ребенка, подавляющего других взглядом и замораживающего прикосновением? Сына, похожего на монстра-отца?

От одной только мысли о близости с мужчиной, неспособным что-либо чувствовать, меня пробирал лютый озноб.

Лучше бы я сбежала с Арисом, чем согласилась на эту свадьбу. Лучше бы я слушала свое сердце, чем магистра Эласара и отца!

Но разве сердце говорило мне именно это? Не оно ли отвечало учащенным биением, когда чертов Фэнрид оказывался рядом?

Когда он наклонялся ко мне с презрительной ухмылкой на губах… Когда его рука впивалась в мою талию, властно удерживая рядом… И даже когда он угрожал мне расправой, я не только боялась!

Нельзя доверять сердцу, нельзя. Оно у меня такое же, как у всех девушек — склонное к самообману. А я должна быть решительной и храброй, чтобы спасти Ланхарию.

Что думает принц обо мне теперь? Мучительно хотелось знать это.

И что подумает обо мне потом, когда увидит у алтаря и поймет, что все три встреченные им девушки — одно лицо?

Его воспоминание о моем нападении может пустить весь план Эласара коту под хвост.

Может, стоило воспользоваться случаем прямо там? Мы же были одни в коридоре, почему я ничего не сделала?! Откуда взялась эта неуместная робость, это непомерное девичье смущение?

С какой стати тумелонец вообще вызывает во мне что-то, помимо отвращения? По какой причине меня так к нему влечет?!

Не иначе, как магия! Другого объяснения не было! Я ненавидела Фэнрида всей душой и собиралась убить его, чего бы мне это ни стоило!

Мое настроение постоянно раскачивалось между долгом и страхом, как на неустойчивых весах.

Одна часть меня знала, что обязана остаться и довести задуманное до конца, как бы ни было боязно или опасно. Другая все еще мечтала сбежать, выбрав другую судьбу, а не план Эласара.