Книга Верни меня к жизни, волк, страница 2 – Светлана Ворон

— Нет, это категорически исключено, — сердито хлопнула мать входной дверью, помогая мне снять утепленную куртку, и свое пальто тоже вешая на крючок.

Я грустно улыбнулась, насколько это было возможно с моим новым лицом, когда она покатила мою коляску из прихожей в гостиную.

— Спасибо, я справлюсь, — с сарказмом процедила я, руками нажав на тормоза, чтобы Шарлетт прекратила делать все за меня, словно я беспомощный младенец. Даже если я больше не могу ходить, с руками-то у меня в порядке, по крайней мере! И с чувством собственного достоинства.

Я указала в сторону плиты, на которой стояла сковорода с приготовленными творожными пончиками — сделанными моими руками самостоятельно! Не очень удобно перемешивать и резать на коленях, но с тех пор, как Шарлетт освободила верхние кухонные полки, разложив все необходимое на расстоянии вытянутой руки, готовить стало намного проще. И я настаивала на том, что обойдусь без няньки.

— Если я уеду, мне будет даже сложнее приспособиться. У отца еще меньше времени на меня, и я совсем не знаю город, так что не смогу полноценно себя обслуживать, по крайней мере, несколько недель.

— Милая, — перебила мама, игнорируя все мои возражения, словно ей было плевать на мои чувства, а только хотелось добиться своего, — Аврона найдет средства, чтобы нанять для тебя помощницу и…

— Еще чего! Нет, никаких сиделок, — развернувшись, попыталась я убраться подальше от очередного нарастающего скандала, но где спрятаться в маленьком доме? — Здесь я чувствую себя гораздо комфортнее, потому что все знаю. Я уже наловчилась готовить… и остальное освою. Если перееду в Велминтон, папа навяжет мне и домработницу, и лечение — а ты знаешь, как я этого не хочу!

Ощутив предательскую влагу, и я изо всех сил сморгнула ее прочь из глаз, не желая показать слабость, а то мама решит, что дело в шляпе, и усилит давление.

Шарлетт устало упала на стул, качая головой в смятении и пряча собственные слезы — знала, как я ненавижу ее жалость. И раскаяние, будто бы она в чем-то виновата, и эту ужасную обреченность, словно она смотрит на меня как на живой труп — на дочь, у которой нет теперь будущего.

Но лучше уж Шарлетт, к которой я хотя бы привыкла, чем «гипотетический Аврон», которого я вовсе не знала, видела лишь несколько раз за всю жизнь. Они с Фелиной приезжали в больницу, в которой я лежала долгие несколько месяцев, и в реабилитационный центр, предлагая помощь, и в дом Шарлетт, но я так и не вспомнила лицо отца, как ни старалась. Он стал чужим человеком.

Отправить меня в Велминтон было все равно что сдать меня в интернат! Отдать на поруки совершенно незнакомым людям, в неизвестный город… лучше уж я останусь в Бепре, который успела изучить вдоль и поперек за последние месяцы моей «новой жизни». Сумрачное, ветреное и холодное место, но уже хотя бы привычное.

— В Велминтоне тебе будет лучше, детка, — настаивала Шарлетт, но я уже заметила в ее лице первые признаки колебаний — порой ей было так страшно за мое психическое здоровье, что она боялась излишне передавить. — Аврон врач, и если ты доверишься его опыту и связям, уверена, рано или поздно он поставит тебя на ноги.

— Этого я и боюсь, — мрачно буркнула я себе под нос, вспоминая бесконечные серые дни, проведенные в разных «крутых» клиниках, где улыбчивые врачи один за другим обещали мне ровно то же самое, а затем беспомощно разводили руками, лишая очередной надежды.