Книга Бедовая для звездных маршалов, страница 70 – Лира Элиан

В голове прокручиваю всё то время на корабле отряда Ворна. Это самое яркое событие в моей жизни после поступления в академию. И оно стало самым знаменательным для собственного сердца.

Глубокий вдох, и морозный воздух, кажется, проникает в каждую клетку моего тела. В голове будто ощущаю, как меняю плотность воздуха, как воздействую на природу этого места, пытаюсь слиться, превратиться в невидимую массу и проникнуть вниз — в самое ядро Нордека.

Я должна заставить эту планету успокоиться. И уничтожить. Даже ценой собственной жизни.

Вокруг всё будто сливается в крутящийся калейдоскоп, и моё сознание, кажется, остаётся некой тенью. Вижу, как бушуют ярко-алые, бьющиеся огнём волны, вижу, как наливается силой и почти бордовым цветом ядро.

Протягиваю руку, пытаясь немного его усмирить. Но в ответ оно будто нервно вспыхивает ещё бо́льшим огнём.

Концентрирую энергию, чувствуя, как трясётся собственная рука. Нордек отвечает мне кусающейся волной лавы, которая стремительно приближается ко мне.

Пытаюсь отбить её, но приходится увернуться. После ещё нескольких неудачных попыток, не давая подступиться к себе слишком близко и отбиваясь от обжигающего огня, осознаю, что Нордек будто блокирует мне путь обратно. Я словно не могу сдвинуться с места, вся энергия уходит на то, чтобы вернуться наружу.

Однако с каждой попыткой вокруг будто сжимается кольцо из огня. Всё плотнее и плотнее. Собственная сила уже не справляется, из глаз бегут слёзы от напряжения и осязаемой боли, словно сотни тысяч иголок вонзаются в моё тело.

Внутри горла будто сотни мелких осколков, каждый царапает нежную плоть изнутри, оставляя жгучие следы. Я пытаюсь сглотнуть, и от этого становится только хуже, будто глотаю песок, смешанный со стеклом. Голова тяжёлая, словно налитая свинцом, поднимать её — подвиг, но, к счастью, мысли ещё цепляются за реальность. Значит, с ума я пока не сошёл.

Я стону, звук выходит хриплый, рваный, но всё же это сигнал. Я должен, обязан быть услышан. Перед глазами вспыхивает последняя картинка, как я бежал к Киаре, отчаянно рвал жилы, потом толчок такой силы, что почва ушла из-под ног. Удар. Резкая тьма. И пустота.

Видимо, приложился знатно, потому что память дальше просто обрубилась. Но стоит только в мыслях коснуться имени Киары, и сердце тут же разрывает тревога. В груди вспыхивает пламя, едкое, обжигающее изнутри. Я резко распахиваю глаза, но ослепительно-белый свет бьёт по роговице так, что меня выворачивает назад, и я зажмуриваюсь, шипя от боли.

— Тише, Эл, — доносится спокойный голос, и прохладная ладонь ложится мне на лоб. Словно гасит огонь, унимает пульсацию в висках. — У тебя сильное сотрясение, тебе нельзя так резко дёргаться.

В голосе я узнаю Лиану. Тёплое облегчение смешивается с осознанием: я снова на корабле. Нет больше ледяного холода, нет толчков земли.

— Где все? — выдыхаю сипло, но требовательно.

— Смотря, кто конкретно тебя интересует, — хмыкает Ли, и в тот же миг в нос ударяет резкий запах. Нашатырь. Привезли его ещё с Земли, в старых медпрактиках он творил чудеса, и мы переняли.

— Ты знаешь, кого, — отвечаю я, с трудом удерживая голос от срыва.

— Твой брат притащил тебя сюда, — Лиана тяжело вздыхает, и её пальцы на секунду сжимаются на моей руке. — Придётся поставить укол, Эл. Чтобы регенерация пошла быстрее. Но будет больно. Очень. Укол долгий, потерпи хотя бы двадцать минут.