Книга Бедовая для звездных маршалов, страница 71 – Лира Элиан

Я открываю глаза шире, борясь с головокружением, и вижу, как Ли ловко затягивает жгут на моём бедре. Вены выступают рельефной синевой. Она достаёт тонкую трубку, прозрачную, длинную, и ловко подсоединяет её к коже.

Это не обычные иглы, от них давно отказались. Наши препараты слишком плотные, вязкие, они не пройдут через металл. Только через трубку, напрямую.

Эволюция, мать её. Всё должно было стать проще и безболезненнее, но реальность такая, что теперь каждая процедура превращается в пытку.

Трубка присасывается к вене, и я чувствую, как она сначала вытягивает из меня тёплую кровь. Лёгкое головокружение, слабость, а затем в поток вмешивается ярко-зелёная жидкость. Она медленно смешивается с моей кровью, и эта смесь начинает перетекать обратно, внутрь меня.

Внутри разливается холод, будто по венам пускают лёд. Но вместе с этим голову начинает отпускать. Боль не исчезает сразу, но её острые грани сглаживаются. Дышать становится чуть легче.

Я стискиваю зубы и шепчу одними губами:

— Киара… Где брат сейчас? Где Киара?

Лиана словно нарочно игнорирует мой вопрос, будто специально уходит в сторону, продолжая сосредоточенно что-то заполнять в планшете. С каждым её движением злость внутри меня разрастается, поднимается, клубится, готовая вырваться наружу. Но я знаю — стоит крикнуть, сорваться, и боль вернётся с новой силой, разорвёт виски и грудь. А сейчас я не могу позволить себе потерять ясность мыслей.

— Если ты молчишь, Ли, значит, случилось что-то непоправимое. — голос выходит с хрипотцой, но каждое слово я будто выдавливаю из себя, — Они погибли?

Она резко втягивает воздух сквозь зубы, словно сама задыхается от правды, которую держит в себе. Планшет с грохотом падает на металлический столик, а сама она скрещивает руки на груди и наконец поднимает взгляд на меня.

— Не знаю, — её плечи опускаются бессильно, — Как только Дариус тебя сюда принёс, он сразу сорвался за ней. Моя задача — тебя вылечить. А потом я уйду, Эл.

— И куда ты собралась? — ледяным голосом спрашиваю я, хотя внутри всё рвётся на части.

— Куда угодно. Лишь бы не оставаться в этом отряде. Потому что как только правда вскроется, твой брат меня уничтожит. Я натворила слишком много.

— Что ты сделала? — тревога ударяет по нервам, как ток, пробивает грудь, заставляя сердце биться чаще. Лекарство едва сдерживает пульс боли, но мышцы напрягаются, и она тут же возвращается, острая, ноющая.

— Я сказала Дариусу то, что не имела права… Я погорячилась, Эл. Это всё моя глупая ревность. Он не простит.

— Ближе к делу! — рявкаю я так, что голос срывается, а виски простреливает болью. Мы ходим кругами, а я чувствую, что время уходит.

— Я сказала Дариусу, что Киара мертва. — её голос дрожит, как натянутая струна, и она отводит глаза, — Но это ложь. Я не хотела, чтобы он рисковал жизнью ради неё… ради этой девчонки.

Мир внутри меня рушится. В висках будто взрывается раскалённый металл.

— Какая же ты дура, Ли! — рычу, и собственный голос отдаётся эхом внутри черепа. — Ревность — да, я её знаю. Но я никогда бы не позволил ей решать чужие судьбы. Ты его не остановила, Ли! Он её любит. По-настоящему.

Я сам это говорю легко, как очевидность. И только в ту же секунду понимаю, что впервые произнёс это вслух. Почему? Наверное, потому что я видел — ни разу в жизни Дариус не смотрел так. Сияние в его взгляде выдавало всё. Он по уши в ней. И это уже не на день-два. Это навсегда.