Книга Развод. Дракон, мы (не) твои, страница 61 – Натали Эмбер

— Он будет одним из нас, — шепчет кто-то прямо в ухо. Холодное дыхание обжигает. — Он уже почти наш…

Никогда этому не бывать!

Собираю последние силы. Позволяю им подойти ещё ближе, обманывая своей усталостью. Они клюют на приманку — смыкают кольцо, уверенные в победе.

Ещё секунда...

И я выпускаю всё, что осталось.

Огненный вихрь вырывается из пасти, разрывая тьму на куски. Твари взвизгивают, пытаясь спастись, но слишком поздно — пламя поглощает их, оставляя лишь клубы чёрного дыма.

Те, что уцелели, отступают. Их голоса теперь звучат нервно, неуверенно. Я не должен был сомневаться. Из-за этого упустил драгоценное время.

Дым рассеивается, обнажая выжженную землю. Воздух пахнет гарью и чем-то горьким — магия тьмы ещё не до конца отступила. На освобождённой территории, среди высохшей травы замечаю маленькую детскую фигурку.

Конор.

Он лежит, свернувшись калачиком, и дрожит. Его маленькие руки, покрытые свежими царапинами и первыми чешуйками, крепко обхватывают колени. Лицо спрятано, но я вижу, как его худенькие плечики вздрагивают от каждого всхлипа.

Опускаюсь рядом, снова принимая человеческий облик. Боль от раны на плече резкая, жгучая, но я не обращаю внимания. Всё моё существо сосредоточено на этом дрожащем комочке.

— Конор... — произношу тихо, боясь испугать.

Он поднимает голову. Его глаза полны слёз. Они блестят, как два озера, переполненные страхом.

— Уходи, — шепчет он, съёживаясь, — Ты монстр…

Эти слова бьют сильнее любого клинка. Сердце разрывается на части. Когда я осторожно касаюсь его плеча, он вздрагивает и зажмуривается, будто ожидая удара.

— Нет, малыш, я не монстр, — мой голос звучит хрипло, но мягко, — Я твой отец.

Конор замирает, его глаза расширяются, а губы дрожат. Секунда и он бросается ко мне, обнимая за шею.

— Я знал, что ты вернёшься!

От этих слов внутри меня всё сжимается. Маленькие ручки цепляются за мою шею так крепко, будто боясь, что я снова исчезну. Дыхание сына горячее, прерывистое. Он всё ещё напуган, но в голосе столько надежды...

— Мама сказала, что так бывает и взрослые живут отдельно, — продолжает малыш, — Но я всё равно верил, что ты придёшь!

Глаза предательски жжёт. Я крепче прижимаю его к себе, чувствуя, как быстро бьётся его сердце.

Мия... Она могла сказать всё что угодно. Могла назвать меня предателем, могла сказать, что я погиб. Но она оставила для меня место в его сердце. Сохранила эту дверь приоткрытой, хотя имела полное право захлопнуть её навсегда.

— Я тоже верил, — выдыхаю я, вспоминая, как впервые увидел Конора.

Тогда я сомневался, но где-то в глубине души желал, чтобы он оказался моим сыном. Меня останавливало лишь то, что я не чувствовал в нём драконьей крови. Она проявила себя только сейчас, после первого оборота.

Конор отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо. Его глаза точь-в-точь как мои изучают каждую черту.

— Папа, ты что, плачешь? — он касается моей щеки, и только сейчас я понимаю, что она мокрая.

Я фыркаю, вытирая рукой скупую слезу.

— Нет, сынок, драконы не плачут. Это просто дождь.

Он хмурится, оглядывая звёздное небо, где нет ни единого облачка, но не спорит. Вместо этого прижимается ко мне снова, доверчиво, как может прижиматься только ребёнок к своему отцу.

А я держу его крепче, чем когда-либо держал что-либо в этой жизни, и клянусь себе, что больше никогда не отпущу.