Книга Нежеланная невеста дракона, страница 82 – Мира Вишес

– Ах так, дорогой жених? – прошипела я, и голос мой звучал чужим, отдаленным эхом. – Ну тогда запомни: каждый раз, когда ты посмеешь делать так… – выдохнув, я подняла руку, обвитую черными, пожирающими свет сгустками, – …я сделаю вот так!

Я не целилась. Не думала. Просто отпустила сдерживаемую бурю. Темные волны рванули из моей ладони, сокрушительным взрывом ударив в центр комнаты. Гулкий бабах! Массивная дубовая тумба Ксалора почернела и рассыпалась в труху, как гнилое дерево. Балдахин скукожился над кроватью, ножки разлетелись щепками. Статуэтки на полках раскрошились, за секунды превратившись в мусор. Штукатурка посыпалась с потолка, обнажая балки. Покои превращались в руины на глазах.

Ксалор отпрыгнул к стене от покореженного шкафа. На его уже вовсе не бесстрастном лице застыл настоящий шок. Он явно такого не ожидал. Ни масштаба, ни моей дерзости.

– Корделия! – рявкнул дракон. – Прекрати немедленно!

Да я только начала! Не знаю уж, пытался ли он повлиять на мои эмоции или «успокоить» иначе, но даже если и так, то ничегошеньки у него не выходило. Бешенство было прекрасным щитом!

Я засмеялась, и смех мой звенел безумием и триумфом. Тьма клокотала во мне, сладкая и всесильная.

– О, кажется, ремонт в твоем крыле придется делать раньше, чем ты думал!

Я снова подняла руку, и черный сгусток энергии рванул к его груди. Ксалор метнулся в сторону с драконьей скоростью. Тьма проделала дыру в стене позади него, обнажив каменную кладку.

– Прекрати использовать магию! – зарычал он, в его голосе впервые прозвучала тревога.

Испугался, что ли?

– Легко! – огрызнулась я.

Взор упал на чудом уцелевшую хрустальную вазу, валяющуюся под ногами. Я наклонилась, схватила ее. Тяжелую, холодную.

Я замахнулась. И в этот миг, среди грохота падающих обломков и клубов трухи, к нам ворвался Мориус. Он замер на пороге, видя эту дивную картину: разрушенные до основания покои сына, клубящуюся в воздухе тьму, меня, стоящую посреди хаоса с дикими глазами и поднятой вазой, Ксалора у стены с лицом, на котором смешались замешательство и ярость.

Допрыгались… Прямо-таки финальный аккорд погребальной мелодии.

Да пошло оно всё! Я со всей силы швырнула вазу в Ксалора. Он пригнулся, ваза врезалась в уцелевшую часть стены с душераздирающим звоном, разлетевшись на тысячу сверкающих осколков.

– Сволочь… – прошипела я в сторону Ксалора.

– Истеричка! – бросил он в ответ, стряхивая пыль с плеча, но его взгляд был прикован к отцу.

Мориус Веларион не двигался. Его лицо было каменным. Только глаза, золотистые драконьи глаза, горели нечеловеческим пламенем, переходя с сына на меня и обратно. Казалось, еще мгновение – и стены рухнут окончательно под этим молчаливым, сокрушительным осуждением.

Повисла абсолютная, оглушительная тишина, нарушаемая лишь позвякиванием последних опадающих стекол в окнах и моим прерывистым дыханием. Пыль медленно оседала. Я опустила руку, чувствуя, как тьма отступает, оставляя после себя опустошение и ледяной ужас от содеянного.

Мы сидели в разгромленных покоях. Мориус – в позе судьи, на лишившимся спинки стуле. Мы с Ксалором – на диване, разделенные зияющей в обивке дырой посередине. Глава Веларионов явно специально решил говорить с нами прямо тут. Чтобы мы наглядно видели, что натворили!