Книга Хозяйка приюта для перевертышей и полукровок, страница 38 – Елена Кутукова

Я нерешительно кивнула, подбирая слова. Мне всё ещё было неловко, и, немного смутившись, я всё же решилась уточнить:

— Радана, а… это нормально, что комната меняется, если что-то представить? Или… это только у меня так?

Ведьма задержала на мне внимательный взгляд, словно пыталась заглянуть внутрь моих мыслей.

— Похоже, ты понравилась дому, — наконец сказала она с лёгкой улыбкой. — Он обычно реагирует только на мои желания. Это хороший знак.

Я кивнула, но внутри всё равно оставалось странное ощущение: почему дом, наполненный магией, вдруг слушается меня — по сути, совершенно чужого человека?

— Это хороший знак чего именно?.. — переспросила я, неуверенно глядя на ведьму.

— Милая, я тебе всё потом объясню, — пообещала Радана, чуть смягчив голос. — Нет ли сейчас срочных вопросов?

— Вы не будете против, если я поработаю над спальней для девочки?

— Конечно, — кивнула женщина. — Можешь экспериментировать, сколько душе угодно. Что ж, до вечера!

Радана ушла, а я медленно поднялась на второй этаж, размышляя над её словами. Всё происходящее казалось сказкой, в которой я — случайный гость.

Идея для комнаты пришла сама собой: двухъярусная кровать, внизу — шкаф и небольшой столик, а наверху — уютное спальное место, словно гнёздышко среди переплетённых деревянных ветвей с резными листьями и цветами. Я представила стены, расписанные фантазийными рисунками: лес, таинственные звери, сказочные птицы, чтобы девочка могла каждый день отправляться в новое воображаемое путешествие. В углу — полки с деревянными игрушками, тёплыми и живыми на ощупь. Пластиковых кукол я воссоздать не смогла, но почему-то это не огорчило меня — наоборот, получилось уютнее и теплее, чем я ожидала. Даже место для качелей нашлось.

Разложив немногочисленные вещи, я почувствовала лёгкое удовлетворение и решила познакомиться с обитателями дома. Искать их долго не пришлось: на заднем дворе Лилиан вместе с воспитателем и группой детей играла в мяч. Лилиан держалась чуть в стороне, часто останавливалась, наблюдала за остальными — в её глазах мелькала растерянность, но когда мяч всё-таки прилетал к ней, она ловко отбивала его и даже иногда улыбалась.

Я задержалась в дверях, наблюдая за игрой. Хотелось верить, что девочке здесь будет хорошо, что она найдёт друзей и почувствует себя нужной. Но моё уединённое наблюдение прервала резкая реплика:

— А ты ещё кто такая? — раздался сердитый женский голос.

Я обернулась и увидела в дверях полную женщину в потёртом фартуке и старомодном колпаке, из-под которого выбивались редкие жёсткие пряди седых волос. Лицо у неё было круглое, с красными щеками и острым подбородком, а нос казался непропорционально крупным — будто специально созданным для того, чтобы принюхиваться к чужим делам. Маленькие, цепкие глазки смотрели на меня исподлобья с плохо скрываемой враждебностью, а тонкие губы были сжаты в упрямую линию. На пухлых руках, скрещённых на груди, виднелись следы ожогов и царапин — память о долгих годах у плиты. Она стояла, не двигаясь, словно загораживая собой весь проход.

— Опять госпожа Радана кого-то притащила! — проворчала она, не дождавшись моего ответа. — Как будто своих дармоедов мало. Тощая ты, кожа да кости!

Я на миг растерялась. Почему-то думала, что ведьма не возьмёт на работу того, кто так запросто оскорбляет незнакомцев. Конечно, Радана не представила меня персоналу — с моим возрастом меня вполне можно было принять за одну из воспитанниц. Но это не давало никакой женщине права обращаться так со мной. Интересно, говорит ли она подобное детям?