Книга Ни слова, господин министр!, страница 132 – Наталья Варварова

А как Дэвиду удалось скрывать подобные задатки столь долго? Мальчик, конечно, складно рассказывал, как давил тьму за счет других стихий, но ни один проверяющий не пропустил бы характерную давящую тяжесть.

Мама, очевидно, расставила у трона верных людей, а также людей, связанных клятвой. Вот почему Стефану до сих пор не донесли о даре Дейва.

Новое письмо возникло перед ним на блюдце с вензелем Клавдии, когда он продрал глаза в день своего рождения. То есть пять месяцев назад. Но Родерик все не находил в себе силы открыть его.

«Ты моя гордость, Родерик», — так начиналось послание.

Он три раза принимался читать его и все три откладывал в сторону. Но вот после того, как приехал в Гретхем, министр не просто прочитал, а буквально выучил наизусть.

«Если ты читаешь это письмо, то, значит, вошел в идеальный для мага возраст, когда силы хоть отбавляй, а контроль над ней достиг максимума… Я постараюсь прояснить причины некоторых поступков, из-за которых ты сильно на меня обижался. Не сомневаюсь, что это поможет сделать правильный выбор».

Родерика не удивило, что покойная мать сообщала это так уверенно, словно была в курсе последних новостей. Как правило, такие письма писались в нескольких вариантах. Взойди он на трон вместо Стефана, и получил бы совсем другое. А, может, удостоился лишь молчания.

«… Я пишу это письмо, когда нашей Ангелине три года. Девочка будет блистать не только в Фересии, уж поверь моему чутью. Будь с ней строже, дай почувствовать ответственность. А вот вы с Аурелией уже обречены, хотя ты выполнил все обязательства перед ее страной. Княгиня неглупая женщина и не станет участвовать в интригах против тебя. Так что, в целом, этот брак можно считать удачным…».

Первый министр в который раз поразился, как можно быть любящей и циничной одновременно. Он мало что потерял, когда женился на принцессе, а вот она… Даже через много лет они не сумели прийти к дружеским отношениям, потому что Аурелия на его спокойную холодность всегда отвечала обидой.

«Меня беспокоит Стефан. Подозреваю, что изменения в нем уже необратимы. Он тщательно прячет свои так называемые эксперименты. Твой брат ищет способы вытягивать «быструю» энергию. Если Светочи отдают тепло, а целители — созидают, то он черпает силу из боли, унижения и страха… Почему я не пришла к тебе прямо сейчас или еще раньше, когда начала подозревать? Он клянется, что самолично пытал только преступников и согласился надеть ограничители. Если король резко нальется силой, то ты об этом узнаешь…».

Родерик прикрыл глаза. В этом заключалась дилемма, которую в Фересии решали веками. «Двойка» не позволяла концентрировать власть в одних руках. Оба носители тьмы должны были следить друг за другом. При этом открыто признавать, что Его Величество или Его Высочество съехал с катушек не считалось желательным. Стефан обмануть мать. Никакие ограничители не сработали.

Где заканчивалась эта грань, за которой небольшая уступка своей природе превращалась в угрозу государству и подданным? Брат всегда был любимцем женщин, и в какой-то момент обожание ему просто наскучило. Добавить сюда древние практики, когда невинность приносилась в жертву, чтобы напитать уже истертый артефакт или продлить молодость магу… Их вроде бы как забыли, и в то же время трактаты с описаниями никто не уничтожал… Перепрятывали из одного хранилища в другое.