Книга Ни слова, господин министр!, страница 52 – Наталья Варварова

Князь тихонько проверил птицу, прежде чем выпустить. Нет, он ей не повредил. Лишь коснулся легкого, как ветерок, сознания, и зяблик тут же о них забыл.

— Я уже сказал, Лив, что перестал верить в свои воспоминания. Стефан совершенно хладнокровно убивал тебя, мою невесту, у меня под носом. Кто поручится, что ради моего же блага мы оба не забыли, что между нами было что-то большее. Возможно, тебе вложили то, чего вовсе не случалось…

— Нет же. Я до сих пор ощущаю, как…

Оливия замолчала и разрыдалась. Родерик покрывал поцелуями ее веки, радуясь про себя этому факту. Слезы — это лучше, чем онемение. Значит, она продолжает оттаивать. В остальном мог бы помочь хороший целитель с ментальной специализацией.

— Выяснить правду не так сложно — когда ты придешь в себя, то есть будешь спокойна, и согласишься впустить постороннего в свой разум, мы все узнаем. Я тоже пройду эту процедуру, если понадобится.

— Взломать память? Разве это не менее опасно, чем все запреты?

Родерик мягко улыбнулся.

— Не взломать, а разделить воспоминания. Я проходил через это два раза. Ты же помнишь, что я был в плену? Здесь, главное, доверять менталисту. Больше ничего не требуется.

Оливия вытирала слезы его платком, который давно уже перестал быть сухим. Ее это не смущало.

— Я согласна. Это важно, чтобы победить Стефана. Только пусть в мою голову залезет кто-то другой. Не ты. Я и так чувствую себя такой… мятой, грязной и…

— Тссс. Это ты про меня. Зря вы не дали мне тогда ответить брату. Пусть и усиленный, он не смог бы отбиться, а я был в своем праве. Но и это уже неважно. Мы вместе. Я не отпущу тебя ни на шаг. Ни на полшага.

Оливия махнула головой. Какие-то важные слова крутились в голове, но она не могла их поймать. Второй запрет, из-за Дейва, совершенно точно, наложила Клавдия, и при этом она что-то говорила про Родерика… Если он любит, то он… Если любит, то никто…

Нет, только в висках заломило еще сильнее.

— Обещай мне только одно, Родерик, — остаться в живых. Иначе я сама тебя прибью.

Чего у Родерика не отнять, это желания покомандовать. И спорить с ним бесполезно. Он еще где-то час баюкал меня на коленях, пока я не начала засыпать, а потом отнес в мою спальню. Создал портал, когда я совсем забыла, что мы в переполненном детьми пансионе. Сегодня мы с сыном останемся ночевать в Гретхеме, без вариантов.

— Не смей думать о плохом, Нахаленка. Считай, что тебе предстоит принять сложный экзамен. На выносливость, упорство и хладнокровие… У меня. Потому что свой ты давно сдала на «отлично».

Я не стала протестовать. Понятно, — мне так точно — что одного со всем разбираться я его не оставлю. Сейчас больше интересовало, как он будет себя вести. Поцелует или нет… Поцеловал.

Дождался, пока я выйду переодеться, затем распущу волосы, уберу их опять — причем смотрел, как на видение. В какой-то момент мне стало не по себе. Наши глаза встретились в зеркале.

Он шагнул вперед, заключил мою талию в кольцо рук. Потом отнял одну и убрал пряди от шеи. Горячие губы прижались к жилке, пульсирующей между шеей и ключицей. Я замерла на вдохе, не отрывая взгляда от шокирующего отражения, где над бледной девой склонился темноволосый мужчина. Это было так… странно. Как и волнующий жар его рук.

Оказывается, я совсем забыла, что Родерик по-настоящему красив. В юности, наверняка, придавала этому значение, а потом стало неважно. Я только следила по газетным сводкам, куда его понесло, выживет — не выживет и нормально ли прошло восстановление. Ну, и молилась перед сном богине и ее матери о его здоровье. После того, как помолюсь о Дэвиде.