Книга Пленница ледяного герцога, страница 53 – Наталья Варварова

Множество выходов означало и множество внутренних каналов. Попав внутрь, он бы потратил часть энергии для того, чтобы сконцентрироваться среди чуждых измерений, каждое из которых тянуло бы его на себя. С учетом, что он проявил снисхождение к Дарьялу и заплатил еще и за это, дорогой небратец, возможно, получил бы преимущество.

Левиафан утратил былое могущество, однако стал хитрее и приобрел новые знания. Азазель не тратил время на досаду, и по очереди расстреливал бреши… Так, небольшой, сконцентрированный заряд в каждую. Трещины вспыхивали, каналы схлопывались. После пятого по счету удара Левиафан явил себя на свет.

Он почернел, но сохранил былое величие. Волосы словно присыпало пеплом. Могучие крылья утратили изначальную белизну и приобрели цвет соли с перцем. Под кожей проступали черные вены. И в этом тоже не было ничего необычного. Не только демоны, но и пресветлые в моменты ярости страдали от перегревания крови.

Когда-то Левиафан возглавлял Серебряный дом. И его расшитая серебряными нитями туника соответствовала давно утерянному статусу. Единственное, что сейчас отличало перворожденного от какого-нибудь смеска — это глаза. Азазель с отвращением, но не отводя взгляд, смотрел в две пробоины, откуда его разглядывало нечто Иное, сохранившее при этом разум.

У пресветлых глаза могут быть любого цвета, но обязательно — холодного оттенка. У демонов — наоборот, вокруг зрачка (или вместо него также) плавился металл. Очи Левиафана навевали сравнение разве что с гнилой плотью, изъеденной червями. Перевертыш прекрасно знал, какое впечатление производил на Азазеля.

— Возлюбленный брат мой, — усмехнулся темнокровный. — Как ты категоричен, как предсказуем. Тут же помчался травить, едва заподозрив, что я рядом.

— Ты тоже верен себе. Все воображаешь, что я юн и пылок. А ведь моя кровь остывает перед новым витком. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы улечься у родных корней и заснуть, — твое смрадное дыхание. И я намерен это исправить.

— Это своего рода комплимент. Жаль, что ты нашел себе экзотическую игрушку, которая будет волновать тебя вместо меня. Это не дело, Азазель. Я рассчитывал, что все твои чувства принадлежат мне. Я намерен один царить в твоем сердце, не деля его ни с кем. В конце концов я твой единственный выживший близкий родственник.

Азазель ухмыльнулся. Угрожать Левиафану бесполезно. Эту стадию они давно миновали, и сейчас игра шла на поражение.

— Можешь передать сыночку, что его надеждам на то, что я прикончу тебя, а после обновления застыну на веки вечные, не суждено сбыться. Я решил отказаться от этой части семейной традиции. Зачем нужно бессмертие, если оно угрожает обратить меня в валун? Заведу семью, буду выращивать сады. Но перед этим достану тебя, а потом доберусь до него.

— У тебя навязчивая идея, что Сатаниил мой. Оба мира признали его отпрыском Азраэля. Того самого, на которого ты молился еще при его жизни. Наш четвертый брат, напомню, утопился в живом огне: он обескровил демиургов и тем самым отдал своему наследнику трон Бездны.

Азазель не собирался продолжать спор, который расколол Чертоги на две части — стоило или не стоило Азраэлю лезть в Горнила. В результате прямая угроза для Рассветных земель, демиурги, была устранена. К власти пришел падший ангел, Сатаниил, его собственный племянник — возникли десятки новых угроз. Однако с ними удавалось справляться