Книга Преданная истинная, страница 21 – Лана Воронецкая

Я и сама готова ластиться к его пальцам, поворачивая голову так, чтобы ему было удобнее поглаживать за ушком.

Всё прекращается так же внезапно, как и началось… Амир щёлкает пальцами перед носом, выводя из ступора и заставляя снова покраснеть. Он же ничего не почувствовал? Не понял, как мне было до радуги в глазах приятно?

Почему его близость так на меня действует?

И что это сейчас произошло? Что он себе позволяет?

Вскидываю на него взгляд, маскируя смущенное желание мужских прикосновений возмущеньем.

— Что ты творишь?

— Вы.

Моргаю.

— Что, простите?

— Правильно. Ты обращаешься ко мне на «вы», и пожалуйста, называешь господин Веридас.

Ничего не понимаю. То он ко мне пристаёт, неприлично трогает. Неприлично приятно. Посылая мурашки по телу. То, опять окатывает снисходительным презреньем.

— Я вам поставил маячок, студентка Кирстон. Чтобы знать о ваших перемещениях. Не пытайтесь его убрать. Иначе я прекращу работу с вами. Надеюсь, этот маячок поможет вам соблюдать приличия.

Машинально тянусь рукой, трогаю кожу за ушком – вроде на ощупь ничего нет, лишь чувствуется небольшая магическая вибрация, если посильней надавить.

— Вам что-то не нравится, Кирстон? Мне его убрать?

Отдёргиваю руку, демонстративно закатываю глаза.

Мысленно подсчитываю сколько дней мне работать над диплом. Сколько мне ещё терпеть этого наглеца!

Амир

Пятнадцать лет назад.

Отец привёл меня в лабораторию, помог дойти, поддерживая под руку. Мне всё труднее становилось удержаться на ногах. Неизвестная лекарям болезнь уже несколько лет подтачивала мои жизненные силы, удерживая от смерти на самом тонком волоске.

Мой папа был братом правящего человеческого короля, а всю свою жизнь посвятил науке. Особенно последние годы он ушёл в науку с головой – искал лекарство для меня.

Он обещал, что со мной всё будет хорошо. Но я подслушал, как он сокрушался маме:

— Амир, такой молодой, всего пятнадцать. У мальчика вся жизнь впереди. А я не могу помочь ему с недугом, отбирающим силы. Если бы я мог обменять свою жизнь на его, я бы это сделал.

Мама горестно вздыхала, утирая слёзы, и утешала моего отца:

— Кадони, ты делаешь всё, что возможно. Не опускай руки. Я верю, решение придёт. Я буду продолжать молиться. На всё воля Драго. Я буду продолжать просить.

Отец держал маму в курсе своих научных экспериментов. Рассказывал секреты ей. А я тайком подслушивал, и тоже был в курсе его личных тайн.

Отец близко общался и работал в тайной канцелярии с другим продвинутым учёным, господином Луцером, который был вхож, чуть ли не на правах родственника, в семейный круг самого архимага драконов Шаардана Кирстона.

После известных всем событий лет десять назад, когда архимаг разбудил магический вулкан и вылупились драконьи яйца, пролежавшие на дне ущелья не одну сотню лет, оказалось, что один из драконов пробудился зверем, лишенным человеческой ипостаси. Маленький дракончик умирал и архимаг отдал зверька Луцеру для экспериментов.

Совместными усилиями отцу и Луцеру удалось разработать уникальный эликсир, позволяющий привязать драконью сущность человеку. Отец пожелал оставить своё имя в тени, совершенно не хотел огласки. Тем более, что и архимаг с Луцером решили не объявлять об успешном эксперименте, предвидя нападки членов Драконьего Совета по этическим соображениям.