Книга Станешь моей истинной!, страница 30 – Лана Воронецкая

Я как раз стоял на проекции Асгара, спускающего штаны перед студенткой.

Фу, поморщился. Прокрутил тускнеющий визуал дальше назад. С каждой секундой картинка всё больше истончалась. Еще чуть-чуть. Ну, же. Добавил собственного внутреннего потенциала, пытаясь не упустить проекцию исчезающих образов.

Есть.

Картинка расплывалась, но вполне можно было различить силуэт дылды с мышиными паклями, которому я пережал ауру на поле, который подходил к Эдне и звал ее на церемонию. Вот, кто у нас дурак, чтобы подставляться и записывать на себя развратные клятвы.

Почему это недоразумение согласилась? Зачем ей это? Под ложечкой неприятно кольнуло, оставив тянущий след.

А на проекции глаза малолетнего недоноска явно светились голубым. Я аж поперхнулся.

Чары внушения. Откуда они у него?

Неужели, девочка согласилась из-за его магии? А остальные студентки? Это уж совсем подсудное дело. Это придется обсудить с Шаарданом.

____________________________

Дорогие читатели! Безмерно благодарна реакцию, звёздочки/ кнопка МНЕ НРАВИТСЯ с компа

настроение подскакивает)) если еще не тыкнули, буду благодарна ❤️

(ну, и, кидайте в библиотеку, подписывайтесь на автора -кнопка "отслеживать" на баннере)))

Эдна Корвейн

Сон был тягостным, скорее похожим на дрёму в забытье. В погружалась в калейдоскоп картинок: ректор –его горячая рука на спине, горячая кровь во рту и в моих венах, жгучее дыхание в волосах и запах сандала, а потом щелчки пряжек в ушах вырывали из дрёмы, перед глазами маячили драконы со спущенными штанами и огромный причиндал Асгара. Вот и рассмотрела. Лучше бы не рассматривала.

Волосы липли к лицу, подушка стала влажной, в горле пересохло. Неужели заболела? А еще ужасно саднила лопатка.

В очередной раз вздрогнула, и от этого вырвалась из удушающих объятий кошмара, прямо в кромешную темноту комнатки. Приподнялась на локтях –голова закружилась. Мне нужен свежий воздух.

Соскребла себя с кровати, по пути к окну щелкнула ночником, раздвинула шторы. Небо начало светлеть –уже рассвет. Глянула на часы, можно было бы еще пару часов поспать. Зато скоро можно будет связаться с отцом.

Попробовала почесать лопатку –неудобно, трудно достать. Кожа горела под пальцами. А родимое пятно в этом месте на ощупь стало выпуклым, как будто затянувшиеся рубцы от шрамов.

Открыла створку шкафа, приспустила сорочку и уставилась в небольшое зеркало через плечо.

Бесформенное нагромождение расплывчатых линий, знакомое с детства, обрело более четкие очертания и превратилось во вполне различимую картинку …маленького дракона.

«Дракониц-цццы…— прошелестела в голове зверица. — Это я.»

Как будто татуировку сделали. Только сделал ее какой-то неумеха-мастер или ребенок. Рваные линии, словно у дракончика переломаны крылья, да и лежит он, подогнув лапы и свесив понуро голову в неудобной позе.

«Всё ваш кулон, — продолжила шипеть драконица, —я даже разговаривать не могла».

Пятно красовалось на лопатке с детства. Только его никто не видел, кроме меня. Мама вообще говорила, что я всё придумываю, что может в том месте кожа немного темнее, просто неровный пигмент. А я видела четкое коричневое пятно с неровными контурами.

Я так переволновалась, что забыла принять папино снадобье на ночь и звериная часть проявилась, заговорила в голове. Пошарила в кармане платья на вешалке в шкафу, достала маленький бумажный сверток –последний. Раскрыла. Драконица истошно зашипела и стала толкаться изнутри, так что я рассыпала весь порошок, пока подносила ко рту.