Книга Станешь моей истинной!, страница 50 – Лана Воронецкая

Я напряглась. Даже реветь перестала. Я же в одной сорочке стояла. В лапищах вредного высокомерного дракона.

Асгар неуклюже вытер мне щеку. Потом другую.

— Ну, и чего ты так разревелась?

— А моя драконица? — пролепетала я, стараясь не думать про то, в каком виде и в какой ситуации оказалась.

Асгар пробасил:

— Я ее чувствую, но очень слабо, — покачал головой. — Ну, ты и дура, что решила избавиться от зверя.

И вдруг до него как будто тоже дошла вся щекотливость ситуации. Мягкость исчезла, снова передо мной появился колючий молодой дракон-мажорик.

— Только попробуй кому пикнуть, что я тебе тут нюни вытирал. Скажи спасибо, что меня братец заставил к тебе переться прощения просить, а то хана бы тебе. И твоей драконице, — он прищурился. — И только попробуй сказать, что не простила меня.

Я закивала тупым болванчиком. Надеюсь, меня вернут в собственную комнату. После всего, что между нами было… Магинечка, Елена! Пока никто не видел.

Но нас увидели. Потому, что в комнате появился … злющий господин Луцер собственной, почему-то тоже полуголой, персоной.

Глаза ректора… стали совершенно круглыми, практически вылезли на лоб и полыхнули фиолетовыми искрами, а по ладоням побежали видимые разряды. Он свел пальцы на уровне накачанного кубиками пресса и сплел линии разрядов в силовой клубок.

Отсветы заклинания, искрящего в руках, падали на хмурое лицо со сведенными бровями. Крылья носа подрагивали. Блики играли на накачанной груди и мощных бицепсах. Он напряг руки, удерживая силовой поток, и мышцы аж забугрились.

Магинечка! Кого он прожигает взглядом? Меня или вредного Асгара, который от неожиданности тоже застыл истуканом, так и держал меня в своих лапищах? Я простонала про себя –я же в одной сорочке. Стою в комнате с двумя мужланами.

Асгар среагировал на появление ректора не менее злостным раздражением. Желваки напряглись, зрачки вытянулись в узкую полоску, а пальцы на руках, удерживающих меня, сжались, впились в кожу так, что точно синяки останутся.

Даже пикнуть стало страшно.

— Полог тишины, — выкрикнул ректор.

По гобеленам разбежались следы заклинания.

— Ну, поговорим, племяш, —зашипел господин Луцер, а сквозь шипение пробился животный рык. — Никак не успокоишься, гаденыш?

У Асгара тоже вырвался внутренний рык.

Так посмотришь, ну оба –вылитые драконы. Только, ведь, ректор –человек.

Асгар прищурился:

— Шарди приказал грехи замаливать… Вот, решил для разнообразия удовлетворить девочку. Не всё же только брать и получать… как сказал братец, — он высунул кончик языка, провел по нижней губе и скривился.

О чём он? Зачем злит ректора еще сильнее? Асгар же помог, спас меня, наверное, даже. А я дурище. Не было же у нас ничего!

Стало боязно. У ректора, вон, какие заклинания скачут по рукам.

— Магию убери, —Асгар, наконец, выпустил меня и сжал кулаки. —Давай, говорить, как мужчина с мужчиной.

В суровое мужское противостояние вклинился мой жалкий голосок:

— Не надо…

И оба сорвались на меня:

— Заткнись, — прилетело от Асгара, одновременно с:

— Молчи, — от ректора, который смял и потушил заклинание.

Он махнул рукой, открывая портал. Мне? Снова будет выпихивать?

— Марш в комнату, — его глаза реально полыхали фиолетовым огнем. — Разберусь с гадёнышом, приду. Жди.

Я застыла. Надо это срочно прекратить. Поубивают друг друга.