Книга Станешь моей истинной!, страница 55 – Лана Воронецкая

— Не вы, студентка Корвейн. Ваша драконица –хорошая девочка. Защищала хозяйку.

Я смотрела в его глаза, отсвечивающие фиолетовым, но не чувствовала взгляда потому, что он высматривал … мою зверицу? Губы ректора принялись сюсюкать что-то нежное, в итоге вылившееся в:

— Кис-кис-кис…

А в ответ –тишина.

Я приоткрыла рот в изумлении.

— Не провоцируйте, студентка Корвейн, — это уже мне.

— Как это?

— Ротик прикройте.

Я тут же сжала губы и захлопнула глаза. Я? Провоцирую? На что?

— Глаза держите открытыми.

Раскомандовался.

Пришлось открыть. Ректор продолжил всматриваться мне в глаза, но смотрел он не на меня, а искал драконицу.

А заговорил со мной:

— Могу понять Асгара. Стоит посмотреть на ваш ротик… — он судорожно вдохнул, в его горле застрял тихий рык. — Так что он забыл у вас в комнате?

Как быстро ректор перескакивает. То с драконицей сюсюкает, то на меня рычит.

Пришлось признаваться дальше:

— Асгар не хотел рассказывать, но он спас меня. Он увидел, что я наглоталась лекарства… в смысле алкалайна… — нет, ректор точно отправит меня к душевнобольным. — …заставил промывать желудок.

Повисла тишина.

Мои губы тихонечко договорили:

— Я просто хотела, чтобы драконица перестала меня доставать… и подставлять… и вас я укусила... то есть она…

— Мне понравилось… — чуть ли не промурлыкал ректор, продолжая выискивать драконицу.

Это он ей или мне? Ее бдительность усыпляет? Чтобы она не боялась высунуться? Если она еще там. Внутри что-то шевельнулось. Ага, зараза, живая. Напугала до чертиков. И спряталась, затихорилась. А теперь повелась на сладенькие речи ректора и его сюсюканье.

— Вы так и не ответили на мой вопрос. Что маленький гаденыш забыл в вашей комнате?

Ой. Это он мне. Сразу голос изменился. Стал такой холодный. Ладошку сжал сильнее. Как у него так быстро меняется настроение? А с драконицей он ласковый прям такой. Даже позавидовала. Своей же драконице?

— Не знаю, — получилось неуверенно.

Ладошку сжал так сильно, что даже стало больно. Совсем себя не контролирует? Чего он злится? На Асгара? Я же сказала, что он помог.

— Прощение приходил просить, — вспомнила рассерженного дракона и его угрозы, чтобы никому не рассказывала.

— И как? Понравилось? — ректор продолжал холодно разговаривать со мной, а сам всматривался куда-то вглубь моих глаз.

И, похоже, моей вредной второй ипостаси нравилось, что меня отчитывают потому, что она снова зашевелилась.

— Кис-кис-кис, — это он ей.

— Ну, — требовательное и раздраженное уже мне.

Я опешила:

— Что понравилось?

— Как прощения просил! — прямо гаркнул. — Удовлетворил? Меня вам было ночью мало?

Моя драконица –предательница, принялась поскуливать. Тихонечко, но прямо вслух. Так что ректор точно слышал. Она ему жаловалась?

Низкий, но мягкий мужской голос обволок бархатным баритоном:

— Да, моя маленькая. Да, моя хорошая. Травили тебя, моя девочка, — ой, это снова не мне…

Да, как он так? Запутал совершенно. Так он злится или сюсюкает?

Понятное дело, на меня злится, а с драконицей нежничает. А хотелось наоборот. А когда пальцами под юбкой трогал, это он мне так говорил… девочка моя, умница… А сейчас, вон, злится. А ласково со зверицей разговаривает. Обидно. А про меня плохо думает.

Я забубнила под нос:

— За волосы таскал. Пальцы в рот совал. Заставил желудок промывать. А потом вы явились и драку устроили.