Книга Мой сосед — вампир, страница 59 – Дженна Левин

— Не сработало? — спросила я.

— Нет. Котов я люблю. Но я уже видел котов. А вот твою страницу — нет. — И, почти как запоздалое «пожалуйста»: — Покажи её мне.

Интересно, у вампиров есть какие-нибудь способности вроде магии — чтобы люди делали то, что им скажут? Я не знала. Я только знала, что секунду назад собиралась сказать ему, что он, может, и видел котов, но уж точно не видел ни одного на сноуборде — и вот уже, послушно, открывала свой Инстаграм. Может, это была и не магия вовсе. А просто… остаточное ощущение от того, каково это — когда его рука лежит на моей. Я моргнула, уставившись на экран, где до сих пор красовалось моё глупое селфи пятилетней давности, служившее аватаркой. Прочистила горло:

— Вот. Мой профиль.

Фредерик одобрительно хмыкнул:

— А как тут смотреть фотографии?

— Вот так, — я показала ему, как пролистывать. — В основном я выкладываю свои работы, но это не полноценный арт-аккаунт: там ещё и селфи вперемешку с фотками друзей.

— Селфи?

— Ага. Это когда фотографируешь сам себя.

— Сел-фи, — повторил он медленно, кивнув.

Он быстро разобрался с пролистыванием. Остановился на снимках из Согатака: я, Сэм и Скотт, обнявшись, улыбаемся в камеру. На фото с кучей пляжного мусора, из которого потом вышли картины, что теперь висят у меня в спальне. И на снимке, где я, в косичках и шлёпках, сияю, как гордая идиотка, стоя перед одной из этих картин.

Фредерик смотрел на всё это с вежливым, почти академическим интересом.

Пока не дошёл до фотографии, сделанной в последний день отпуска. Там была я. В тот единственный по-настоящему жаркий день недели. В моём единственном бикини — ярко-розовом, с белыми ромашками на трусиках. Ничего особенного. По меркам бикини — даже довольно скромное. Но Фредерик застыл. Его глаза расширились, свободная рука сжалась в кулак у бедра. Он выглядел так, будто у него сейчас случится инсульт. Или… вампирский эквивалент инсульта.

Он ткнул дрожащим пальцем в экран:

— Что ты на себя надела? — его челюсть была сжата, по шее натянулись сухожилия.

— Купальник, — спокойно ответила я.

Он покачал головой, закрыл глаза. В соседней комнате загудел холодильник, наполнив тишину белым шумом.

— Это, — его голос прозвучал хрипло, будто гравий под сапогами, — не купальник.

Я уже открыла рот, чтобы спросить, с чего он это взял — потому что, ну, очевидно же, это был купальник. Потом до меня дошло: он, скорее всего, привык к тем, что закрывают тело от шеи до щиколоток. Но какое ему дело, что я носила на пляже несколько лет назад?

— Это купальник, Фредерик, — повторила я и взглянула на фото, где улыбаюсь в камеру. — Я знаю, он не похож на те, к которым ты привык, но…

Я не успела договорить. Его лицо заставило меня замолчать: блеск в глазах, сжатая челюсть. Я ошибалась. Он не был просто зол. Он выглядел так, будто хотел кого-то убить.

Я облизнула губы, отчаянно ища слова, пытаясь понять, что вызвало такую реакцию.

— Тебе… не нравится фотография? — выдохнула я.

Его хмурый взгляд стал ещё мрачнее. Самый мягкий способ сказать «нет» за всю историю «нет».

— Нет.

В животе сжался неприятный ком. Я ведь знала: у меня широкие бёдра, длинный торс, и надеть бикини было для меня смелым шагом. Но неужели нужно быть таким грубым?

— Ты… думаешь, я плохо в нём выгляжу? — едва выдавила я, и тут же пожалела, что спросила. Какая разница, нравится ли ему? Не должно иметь.