Книга Что ты несешь с собой. Часть III, страница 152 – Юлия Жукова

И тогда шар из спин, голов и конечностей, кружащий по склону, засветился белым небесным светом, попав под лучи из глаз вестника.

— Что это? — продребезжало его многоголосье, в котором уже не слышалось мягкого тона Чалерма. — Кто здесь?

Но личины молчали, и я поняла, что пора вмешаться. Встала с земли, отряхнула алую юбку и поправила на плечах золотую сатику, встряхнула волосами, избавляясь от последней, едва держащейся заколки, и вышла вперёд, встав подле страшного шара.

— О вестник небес! Ты спустился в человеческий мир, чтобы вершить правосудие — так узри же корень наших бед! Мои верные слуги схватили истинного преступника, смутившего умы людей и демонов. Вот того, кого тебе должно судить — Апхая-обманщика!

Внутри клетки, подобной резному шару в шаре, Апхая было почти не видно, но вестнику и не требовалось его рассматривать. Теперь, когда Апхай был схвачен и назван, вестник не мог не заметить его. Когда лиса-оборотень притворяется человеком, достаточно одного человека, который заметит её хвост, чтобы и остальные увидели лисью морду, торчащую из богатых одежд. Так же и здесь — стоило мне указать на преступника, как вестник тут же понял, кто перед ним.

Мне показалось, что фигура Чалерма выросла вдвое и затмила собой небесный свет. Лёд с неё осыпался и лежал у ног, сверкая, как россыпь драгоценных камней.

— Богам запрещено вмешиваться в дела людей! — прогремел он, и голоса шли со всех сторон, даже из-под земли, сквозь меня, дребезжа в суставах. — Неверный Апхай, ты посмел нарушить первое правило миропорядка! Ты предстанешь перед божественным судом!

— Разве может жалкий посыльный мне угрожать⁈ — возопил Апхай, на мгновение перестав брыкаться и вертеться. — Кто тебе сказал, что я во ято-то вмешивался? Эти люди и демоны обладают своим разумом, и разве не сами они решили поступать так, как поступали? Я всего лишь наблюдал! Это не нарушает закон! Разве зазорно веселиться, наслаждаясь хорошим представлением?

— А это будет решать Небесный суд, — отрезал вестник. — Я заберу тебя и эти несчастные смятенные души, и пусть они свидетельствуют на твоём заседании.

Апхай заверещал в ужасе, поняв, что те, кто его схватил, точно не станут свидетелями защиты, а неуправляемые, дикие личины злорадно засмеялись. Кто-то из махарьятов осенил себя защитным знаком, и я могла их понять: против такого количества неуопокоенных призраков, да ещё усиленных духовным оружием, никто из нас бы не выстоял.

Вестник поднял руку, и в ней зажглось белое сияние. Оно крутилось и росло, обретая форму, пока не сложилось в нечто, похожее на кувшин или горшок для вина. Горло его раскрылось, и в него полетела мелкая галька, словно задуваемая неощутимым ветром. А следом — ближайшие личины. Шар вытянулся в сторону вестника, истончился, принимая форму головастика, а потом постепенно, хвостом вперёд, с жутким воющим звуком, в котором потонули вопли Апхая, втянулся в горлышко кувшина. Спустя мгновение на заледеневшую землю с грохотом обрушилась гора оружия.

Вестник замерцал и сжался до нормальных человеческих размеров. Вот и всё. Он получил то, за чем приходил, и его больше ничто здесь не держит. Лёд начал таять и потёк ручейками по голым камням. Я невольно шагнула вперёд, не зная, что сказать или сделать. Сейчас он покинет тело Чалерма и уволочёт его душу с собой, а я…