Книга Совенок. Вода и пламя. Шестая часть, страница 148 – Екатерина Боброва

В голове промелькнуло много всего. Мечты о счастье, о жизни с Шестым, об окончании академии. А еще там были мечты о топоте детских ног в спальне.

«Я согласна», — торопливо, пока внутри жила решимость, выпалила Майра. А с Шестым она потом поговорит. Объяснит и попросит прощение. Если сможет с ним увидеться.

— Нет! — крик Альгара взорвал тишину. Фильярг вздрогнул и очнулся, чтобы уловить, как туман обнимает девичью фигуру, закручивается пушистым вихрем, а потом пропадает. С хрустом, точно сломленные деревья, валятся мертвяки, а стена тумана просто растворяется, точно ее стерли с картины.

Мир дрогнул и тоже очнулся. Воздух стремительно наливался теплотой. Где-то пробно чирикнула пичужка. На землю, сквозь тучи, пробился луч солнца.

— Майра! — Шестой упал на колени в том месте, где пропала девушка. Слепо посмотрел на руки, лежащие на черной земле. На впившиеся в почву пальцы.

— Малой, — Фильяргу всегда было тяжело подбирать слова утешения, — мы найдем ее, обещаю.

Внутри, не давая покоя, огнем жгла мысль о том, какую цену потребовали у девочки за остановку битвы.

— Ты можешь рыдать еще долго, — Первый был, как обычно, скуп на сочувствие, — но я фиксирую ее маячок вон в том направлении, — и он указал за соседний холм, откуда и пришла волна тумана.

Шестой вскочил на ноги, но предусмотрительный Лиестр успел поймать его за шиворот.

— Ну уж нет, никакого глупого героизма. В одиночку ты там мало, что сможешь. Идем все. Фильярг, будь добр, укажи направление отрядам. Думаю, мертвяки нас больше не побеспокоят. А вот с балахонами надо разобраться. И что-то мне подсказывать, Майра как раз именно там.

— Если они ее пальцем тронут, — рыкнул Шестой, сжимая кулаки…

— Мы не позволим, — твердо возразил Первый, — ни тронуть, ни в жертву принести…

Это была особенная пещера. Множество отверстий норами вело наверх. Ветер любил играть в них, выводя мелодии одну жалостливее другой. Из прохода, уходящего вглубь, тянуло теплом. Там жил источник огня. Древний, как сама гора. Теплую тишину разбавляла звонкая капель — слева, из-под скалы, сочился родник. В высокий провал ветер нанес земли, подарил семян, и там шелестели листвой деревья, карабкались по стенам ползучие растения, зеленели одетые в мхи камни.

Здесь они любили собираться. Сидеть кружком на плоских камнях. Болтать до рассвета: споря, ругаясь, обижаясь и подтрунивая друг над другом, но неизменно прощая и возвращаясь.

Людей здесь никогда не было. Да и зачем им тут быть, когда люди ограничены одной стихией? Вторая всегда слабее, а остальных и не может быть.

Игру первым предложил огонь, когда надоело сидеть и просто болтать. Но после нескольких партий выяснилось, что громче всех орет ветер, вода обожает жульничать и топить соперников, ну а земля гневается страшно — разрушая игровое поле.

Они несколько раз восстанавливали игру, но все заканчивалось предсказуемо: дикой ссорой, во время которой гору трясло и мотыляло, а местные жители запирались по домам, резко вспомнив о молитвах Девятиликому.

— Нам нужен судья, — заявила вода после очередного скандала.

— Где ты его возьмешь? — скривился огонь. Дохнул облаком огненных светлячков на стену, и те облепили ее, наполняя пещеру золотыми отблесками. Вода, недовольно зашипев, отодвинулась подальше.